Отец стреножил коня, ослабил подпругу, отвязал от тороков мешочек с точильным бруском, молотком и чыном, на котором отбивают косу, и подозвал сыновей:
— Здесь вас никто не заметит. Колхоз начал косить с того конца болота. Я вам сейчас два прокоса сделаю. Косите, как я, чтобы все под корень, гладко было, тогда уже через две недели незаметно будет, что косили тут. Слыхали? Чтобы ни травиночки не торчало. Я потом приеду, косы вам еще раз отобью.
Сделав два широких прокоса по краям лужайки, отец стал наблюдать за тем, как косят братья. До этого им уже приходилось косить клевер в огороде, жесткую траву на берегах речки, но здесь трава была совсем другой. Она как живая увертывалась от косы, пригибалась к земле и оставалась торчать тут и там непослушными вихрами. Кебек успел прокосить шага четыре, как отец подошел к нему и взял косу из его рук:
— Ты видишь, сколько за тобой усов торчит? Куда торопишься? Надо косой плавно махать. Быстро, но плавно. Вот так. Эй, Тезек, ты тоже слушай. Кебек всего второй год косит, а ты сам уже должен учить других.
Отец уехал, и братья остались одни. Покосили немного и решили искупаться в речке. Потом поиграли чуток в «беш чакан» — пять камешков. И не успели оглянуться, а уже наступил полдень. Мальчишки спохватились и сделали еще по два прокоса, а потом то ли от усталости, то ли от чего другого, но косы перестали повиноваться их рукам.
— Давай косы отобьем? — предложил Тезек.
— А как? Мы же не умеем. Приедет отец и сам отобьет, — возразил Кебек.
— А если он ругаться начнет, что мы мало скосили? — сказал Тезек.
— Не знаю…
— Глянь, бруском их уже не заточишь. Совсем затупели. Надо отбивать, — решил Тезек.
Он выбрал местечко посуше, вбил в землю чын, присел на корточки, подражая взрослым. Положив косу на чын, несмело ударил молотком. Коса жалобно звякнула. Тезек попробовал ее пальцем и положил косу обратно на чын. Коса задребезжала под сильными ударами молотка. Каждый удар был сильнее предыдущего, и вот уже ровное, зеленое от травяного сока лезвие косы покрылось зазубринами, загнулось кое-где, а Тезек продолжал отбивать.
— Перестань, отец заругается, — сказал Кебек.
Тезек остановился в нерешительности, не зная, отбивать дальше или нет.
— У отца лезвие еще ровнее становилось, а у тебя оно стало похоже на пилу, — заметил Кебек.
— Не знаю, почему это? Я ведь точно так, как отец, молотком бью, — начал оправдываться Тезек.
Пока они думали, что делать дальше, послышался конский топот.
— Отец едет. Попадет же мне! Спрятать, что ли, косу? — испуганно засуетился Тезек.
— А если он спросит, где она? — возразил Кебек.
— А мы скажем, что поломалась! — успокоил его Тезек и быстро спрятал изуродованную косу в камышах.
Тем временем отец стреножил коня и подошел к ним.
— Это вы с самого утра столько-то накосили? Чем занимались, бездельники? Небось жрете-то за троих! Куда ходили? — грозно спросил он.
— Мы никуда не ходили. Просто косы затупились, — торопливо ответил Кебек.
Отец, наверное, заподозрил неладное в том, что вместо Тезека ответил Кебек, а может, просто решил, что спрос должен быть со старшего.
— А ты чего молчишь? Где твоя коса? — задал он вопрос Тезеку.
— Сломалась…
— С чего ей тут ломаться? Ну-ка, принеси ее! — не поверил отец.
— А я ее в трясину забросил, — сказал Тезек.
Отец оторопело взглянул на него, а потом покраснел от злости, с силой сжал рукоять камчи.
— Ты в своем уме? Ведь из обломка можно серп сделать! Иди вытащи и принеси сюда.
Тезек попятился назад, желая задать стрекача, но Калман схватил его и наотмашь хлестнул несколько раз камчой. Заревев, Тезек стал вырываться, но где коса — не говорил. Тогда Кебек, думая, что если он скажет правду, отец перестанет бить брата, выпалил:
— Отец, коса не сломана. Просто Тезек хотел отбить ее, но у него не получилось.
Услышав это, отец рассвирепел еще больше:
— Обмануть меня хотел, гаденыш! — Он вытянул несколько раз Тезека камчой и отбросил его в сторону, как щенка.
Потом неторопливо подошел к Кебеку.
— А ты чего сразу не сказал? — спросил он, грозно сдвинув брови.
— Я думал, он сам скажет…
— Подставляй спину, — спокойно сказал отец.
Кебек стоял, дрожа от страха. Камча обожгла спину, в глазах потемнело от боли. Он еле устоял на ногах.
Отец сунул камчу за голенище и, присев на корточки, стал отбивать косу Кебека. Потом послал Тезека за его косой, которую тот спрятал в камышах. Когда он принес ее, отец хмуро оглядел изуродованное лезвие, грязно выругался, ткнул Тезеку в лицо указательным пальцем: