— Ни за что, — повторила Лариса. — Я создам музей Стаса.
— О’кей, — сдалась Милена. — Как пожелаешь. — Она подрулила к двухэтажному коттеджу с полукруглыми окнами. — Все, приехали.
Женщины вышли из машины и направились к дубовой лакированной двери. Навстречу предупредительно выскочил маленький, похожий на японца вертлявый мужчина с желтым лицом, облаченный, несмотря на жару, в выглаженную, без морщин, белую рубашку с длинным рукавом и черные брюки, и, растянув в улыбке тонкие губы, отчего его лицо сразу же покрылось сеткой мелких морщин, прощебетал:
— Это вы мне звонили? Рад приветствовать в нашей фирме. — Он взял Ларису за руку и слегка кивнул Милене: — Пойдемте со мной.
Его рука была холодна как лед, и Красовская некстати подумала, что менеджер, долго работающий в похоронной конторе, сам стал чем-то походить на своих неживых клиентов.
В выставочном зале приторно пахло цветами и деревом. Тяжелые темно-синие портьеры мешали лучам солнца проникнуть в комнату и хоть немного оживить ее. Увидев гробы, Лариса покачнулась и чуть не упала. Вертлявый человечек едва успел прийти на помощь.
— Сядьте. — Он придвинул к ней стул, и женщина послушно опустилась на него. — Принести воды?
Лариса покачала головой:
— Спасибо, не нужно. Сейчас все пройдет.
Мужчина угодливо склонился:
— Как пожелаете.
Откинувшись на спинку стула, Красовская закрыла глаза. Она слышала, как Милена ходила по залу и справлялась о цене, и сколько ни говорила себе, что надо встать и подойти к родственнице хотя бы ради приличия, никак не могла себя заставить. Наконец усилием воли она подняла отяжелевшее тело и зашагала к Милене. Та рассматривала гроб, обитый малиновым атласом.
— Как тебе этот?
Ларисе он показался чересчур вычурным, не для профессора-историка (кроме того, Стас терпеть не мог малиновый цвет), и она хотела сказать об этом, но приступ тошноты согнул ее вдвое. Тяжелый запах цветов и еще какого-то вещества будто впитывался, всасывался в плоть и кровь. И, конечно, волнение…
— Бедненькая моя, — засуетилась родственница, — тебе нужно на воздух. Давай вернемся домой, а завтра снова приедем сюда.
Лариса замотала головой:
— Нет, нет, прошу тебя. Мы никогда больше сюда не вернемся. Лучше скорее покончим с этим. Берем такой же, но не малиновый.
— Хорошо, хорошо, — сразу согласилась Милена. — Иди к машине. Я сама обо всем договорюсь.
Лариса послушно отправилась к сиротливо стоявшему в тени автомобилю, осыпанному опавшими цветками акации. В висках стучало, лоб покрылся холодным потом.
«Неужели это все происходит со мной? — печально думала она. — Неужели через три дня мы закопаем Стаса в землю, и я останусь совсем одна?»
Она открыла дверцу машины и с трудом залезла на переднее сиденье. Милена подоспела через десять минут.
— Я все купила, — сообщила она, грузно усаживаясь за руль. — Неприятное это занятие, скажу я тебе. Но его не избежать.
— Да. Это верно, — поддакнула Лариса. Родственница повернула ключ в замке зажигания.
— Отвезу тебя домой и поеду в церковь, — сказала она. — Стас не был слишком религиозным, но храмы посещал. Да и вообще в наше время это принято — отпевать покойника.
— Да, — снова кивнула Лариса. Милена покосилась на нее и ничего не ответила. Так в молчании они доехали до дома.
— Подниматься к тебе я не стану, — произнесла сестра Стаса. — Умаялась. Поеду к муженьку любимому. — Она нагнулась и поцеловала невестку. — Крепись, дорогая. Созвонимся.
Лариса крепко обняла единственную родственницу и побежала домой. Тишина в квартире пугала, она надеялась, что Милена окликнет ее и предложит побыть с ней, но этого не произошло. Бедняжка и так слишком много для нее сделала.
На негнущихся ногах Лариса подошла к двери, открыла ее и ввалилась в пыльный полумрак и удушающую тишину, которую неожиданно прорезал звук городского телефона. Лариса скривилась — не хотелось ни с кем разговаривать, но подошла к аппарату и сняла трубку:
— Алло?
На том конце провода кто-то прерывисто дышал, и у нее перехватило горло. Дыхание незнакомца было с хрипотцой, так дышал аллергик Стас, когда в Дивноморске зацветала амброзия.
— Стас! — крикнула она в трубку, сознавая, что это бред, что она выдает желаемое за действительное. — Стас, это ты? Ты не погиб, правда?
Незнакомец продолжал прерывисто дышать, ничего не отвечая, а потом в ухо бедной женщине неожиданно ударили короткие гудки. Бросив трубку на рычаг, Лариса схватила сумку и, достав мобильный, принялась лихорадочно набирать номер Милены.