Тряхнуло так, что пол ударил мне в ноги до боли в коленях. Окно передо мной развалила мгновенная трещина, разорвавшая каменную кладку. Здание пошло ходуном. Что-то с громыханием разошлось, обрушилось. И... я погас, как выключенная лампочка.
***
Я открыл глаза, и бездумно уставился на то что первым делом открылось взгляду. Это был здоровенный обтесанный камень, расколотый с одного краю, с намертво прикипевшим к нему куском застывшего раствора. Какое-то мгновенье я зачарованно глядел на структуру камня, на изменение его цвета в давно обтесанном месте, и свежем сколе. Затем память вступила в свои права, я вспомнил где я, и что происходит. Я валялся на животе... Я попытался вскочить, и тут же спина в районе левой лопатки отозвалась сильной болью, которая растеклась к пояснице, и к шее. Голова тоже отозвалась. А главное, вскочить не получилось. Приподнявшись лишь на какие-то сантиметры, я стукнулся во что-то в районе - пардон - задницы. Я был чем-то придавлен. Волей-неволей оказавшись в первоначальном положении, я на секунду застыл. 'Завалило!' - Промелькнула в голове ужасная мысль. И тут до меня дошло еще кое-что. - Я не слышал звуков боя. Ни стрельбы. Ни взрывов. Ни криков. Только пахло дымом и паленой резиной.
Странно, но именно эта мысль помогла мне подавить панику. Я задумался над тем - что бы эта тишина значила, и это отвлекло от мыслей что я погребен под... черт знает чем. Уф... В конце концов я же вижу свет, который откуда-то идет. Надо было понять, что со мной произошло. Сперва я, несмотря на боль в шее повертел головой. Справа от меня был здоровенный кусок каменной кладки, и глухой завал. Но слева было всего несколько камней, - именно отсюда шел свет, и я даже видел часть наружного пространства - кусок каменной стены и потолок. Затем, - я ведь не был полностью придавлен. На какие-то сантиметры, но я все же смог подскочить. Я снова - на этот раз аккуратно - приподнялся, и уперевшись тем же местом что и в прошлый раз, примерно понял границу свободы своих движений. Да, я мог двигаться. Надо мной было какое-то пространство. Совсем мало у в том районе где кончалась спина, и значительно больше у головы. Ноги?.. Тоже двигались. Меня не придавило! Надо выбираться отсюда.
Натужно дыша, и постоянно перехватывая дыхание от боли, я уперся в верхний камень слева, и напрягся. Камень несколько секунд стоял, проверяя мою силу, но затем уступил нажиму, и резко, с глухим скрежетом съехал в сторону. Следующий кусок отошел легче, это был просто осколок камни с куском известки. Дыра стала достаточной, чтобы попытаться выползти. Я медленно, постоянно стукаясь известным местом, стал сдвигаться влево, к дыре. Что-то не пускало меня. Правая нога шевелилась, но... Несколько раз дернувшись, я понял, что меня не пускает чем-то зажатый край штанины. Придется в крайнем случае придется выползать без штанов, - я прикинул как расстегнуть труднодоступный на животе брючный ремень. Но бог миловал, - на очередном тяге, штанина подалась. Я свободнее зашарили ногами, и извиваясь как ящерица, пополз в дыру.
Камни и кладка, по которым я полз, больно упирались острыми углами то в грудь, то в бедро, то в колено... Все ничего, - прополз. Тем более, что чем больше я выползал из дыры, тем больше видел снаружи: Разгром и лежащие вповалку тела, - вот что мне открылось. 'Глок', который болтался у меня в подмышечной кобуре еще с Равенны, услужливо напоминал о себе на каждом движении, тыкаясь в то в ребра, то в подмышку. Я кое-как выпростал пистолет из кобуры, и вылез на божий свет уже вооруженным. Поднялся с пола, прижался к стене, и огляделся.
Эта была та самая галерея второго этажа, где я начал бой. Вернее - ее остатки. Тела братьев-хранителей лежали на полу, в тех причудливых неестественных позах, к которых их настигла смерть. Но здесь были не только они, - добавились и тела атаковавших нас боевиков. Пока я валялся под завалом, солдаты сошлись здесь вплотную. Когда-то это закончилось бы свалкой рукопашной, но в современном бою они просто закидали друг-друга грантами, и разорвали огнем автоматов в упор. Раны на телах были страшные. Застывшие белые лица, скованные последним усилием руки... Но кто победил? Я прошел, приглядываясь к трупам. Боевики лежали там, где настигла их мгновенная смерть от беспорядочных попаданий. Но нескольких раненных хранителей монастыря явно добили спокойными прицельными выстрелами в голову. Значит, - они проиграли.
И меня бы достреляли вот так. Выходит, завал под которым я оказался скрыт, меня и спас... Я оглянулся на место, где меня засыпало. Мощная деревянная балка, переломленная взрывом, одним концом упала на пол, а вторым легла на нижний край окна - это и образовало укрытие, которое спасло меня от падающих сверху камней. Хотя по голове нахлобучило изрядно. Дважды повезло...
Я подошел к одному из павших хранителей. Это оказался знакомый мне Гвидо. На лице его застыла суровая гримаса, - он все еще сражался где-то там, на другой стороне. Я сунул пистолет в кобуру, и поднял его автомат. Чуть отвел затор назад, - в окне выброса блеснул патрон. Загнал его обратно, и сменил магазин на полный. Это не добавило уверенности. Я почувствовал, что сжимаю цевье так, будто хочу кого-то задушить. Усилием воли чуть расслабил пальцы. Стараясь не шуметь, подошел к дыре во внешней стене. Взрыв обрушил весь внешний угол здания, оставив провал на первый этаж и огромную брешь наружу.
Взглянув на поле, я увидел зрелище достойное кисти любого баталиста. Зеленые склоны были изуродованы черными пятнами воронок. Раскиданная по полю техника догорала, чадя жирным черным дымом. Тела атакующих лежали там, где их настигли пули и осколки. Судя по тому, как бодро еще горели некоторые машины, я провалялся без сознания не так долго.
Я подобрался к внутренней стороне галереи, и осторожно выглянул в окно. Вот они! Нападающие. Нашлись.
Во внутреннем дворе стояло два грузовика, и один джип, - видимо все, что осталось от отряда боевиков. Штурм дорого им обошелся. Тем не менее, их осталось слишком много. Во дворе было человек... пятнадцать, или около того. Теперь они здесь были хозяева. Они сидели по двору тут и там, опираясь на автоматы, с пустыми лицами и глазами, - выгоревшие, как бывает после боя, когда потрачено слишком много телесных и душевных сил. Кое-кто перекуривал стресс. Один мочился в углу. Другому бинтовали руку, и затем аккуратно завели его в грузовик, через заднюю дверь. Краем глаза я заметил два исковерканных взрывом миномета в центральной части двора - батарея хранителей, кажется её накрыли прямым попаданием. Возможно это и решило дело... Что-то было не так. Судя по расслабленным позам, нападавшие полностью зачистили монастырь, но все же мне было сомнительно, чтоб они не выставили охрану. Оставаясь в глубине комнаты, я зашарил глазами, и нашел: На колокольне, (лишившейся от взрыва части свода, и уронившей вниз на плиты расколотый колокол) я увидел ствол снайперской винтовки, и часть торса и головы часового. Он тоже не слишком прятался, и глядел больше не вниз, а в сторону ведущей из монастыря дороги. Здоровенный бинокль был ему подмогой.
От взгляда наверх, голову вдруг сдавило как обручем, и меня затошнило. Я оперся о стену, стараясь не потерять равновесие, и прогнать гул в ушах. Встряска головы - уже вторая за неделю - не прошла бесследно. Снова выглянул во двор, присмотрелся. Группа в центре. Я видел их в профиль. Первым кто бросился в глаза был Нил Фишер. По крайней мере так он представлялся, когда он ошивался в Крыму. Ученый из британского университета. Марко считал, что он им и был... А перед ним, на коленях, со скованными за спиной руками, сидел... Сперва я не узнал его. Человек-топор встретился с чем-то более крепким. Половина лица хранителя Коррадо Марини была фиолетовой, будто баклажан. Одежда на правой руке и ноге была взрезана, чтобы наложит повязку. Нога была вообще замотана почти до конца, на ней даже не было ботинка. Похоже, его взяли с боя, но в отличие от других не убили, а оказали помощь. Еще один хранитель сидел рядом с ним. Судя потому, как у него были замотаны бинтами кисти рук, хорошо если у него сохранились пальцы. Двое пленных. Ну ясно. Наемники взяли тех двух, которые оказались не в состоянии толком сопротивляться, но были относительно неповрежденными. А 'тяжелых' добили.