— Из-за этого золота столько людей уже убили, — вздохнул водитель.
— На нас два раза нападали.
— Ты говорил, что только под Смоленском, — не было у Володьки такой информации.
— Тебе крупно повезло, что удержался и не появился после Дорогобужа. На нас уголовники налетели, и мы еще четверых парней потеряли. Везунчик. А так бы заснул в постельке и аккурат в передрягу попал, — лыбился Митюшин.
— Так ты радуешься из-за того, что я не заснул или хотел, чтобы и я в перестрелку попал? — возмутился попутчик.
— Ничего я не хотел. С тобой даже веселее. Сейчас бы ехал один, а так с тобой. Если, что умирать будем вместе, — издевался Костик. Володька даже не мог на него сердиться. Что с покойника взять? Он проснется, а кости Митюшина будут тлеть где-то под Вязьмой, а может и под Москвой.
Через пару километров увидели впереди людей и технику. Чья она сразу и не разберешь. Зрение напряжено, а руки готовы в любой момент крутануть руль, чтобы развернуть транспорт и бежать в случае опасности. Сейчас Кузнецову стало не по себе. Если Митюшин потенциальный покойник, то кто он? В своем времени понятно, а здесь? Шансы выжить у него и Митюшина одинаковые, только в случае смерти его кости будут гнить на Смоленском кладбище и через много лет после войны.
— Наши, — облегченно выдохнул Константин, наконец, рассмотрев военных. ЗИС-5 уверенно приближался к дозору. Костик окинул взглядом спутника.
— Сзади тебя белый халат висит. Я его у Петрова на тряпки выпросил. Накинь его на себя. Вид у тебя не того. В халате за санитара сойдешь. Машина у нас соответствует. Если, что будут спрашивать, скажешь, что санитар из госпиталя, — побеспокоился красноармеец за своего товарища. Значит, не безразличен я ему, — отметил про себя такие старания Кузнецов. На обочине стоял бронеавтомобиль, чуть дальше легкий танк Т-26, несколько грузовиков, возле которых сгрудилась пехота. В кювете лежали три перевернутых мотоцикла и тела убитых солдат вермахта. На пригорке догорал фашистский бронетранспортер. Навстречу грузовику вышел младший лейтенант с петлицами танковых войск.
— Кто такие? Куда направляетесь? Разве не знаете, что немцы прорвались?
— Слыхали, — ответил шофер ЗИСа.
— Нас из госпиталя на разведку послали. Раненых надо в Вязьму доставить. Вы тут видать дали немцу прикурить?
Офицер довольно улыбнулся. Его ровные белые зубы очень контрастировали с перепачканным машинным маслом лицом.
— Наш сводный отряд заткнул образовавшуюся брешь, и теперь они сюда не сунутся, — гордо доложил офицер парням из санитарной машины. То, что это был сводный отряд можно догадаться по петлицам присутствующих. Пехота, танкисты и даже НКВДшники присутствовали на дороге.
— Получается, что дорога свободная? — еще раз уточнил Митюшин.
— Конечно. Можете ехать в Вязьму.
— Это хорошо. Теперь вернемся за раненными и продолжим путь, — порадовался новости Костя. Тут в его сторону подошел старший лейтенант в форме народного комиссариата внутренних дел.
— Документы покажи, — потребовал он. Танкист отошел в сторонку.
— Конечно, — не отказался Митюшин, доставая солдатскую книжку. Офицер посмотрел документы, окинув взглядом автомобиль.
— Сам едешь?
— С санитаром. Начальник госпиталя узнал о прорыве фронта и послал в разведку. Нам раненных из Издешково забрать надо, — соврал водитель.
— Я бы на вашем месте пока не спешил. Немца мы отогнали, но боюсь это только разведка. Постой пока, а я поговорю с полковником, что он скажет насчет безопасности, — попросил старший лейтенант и сам скрылся за грузовиком с красноармейцами. Командир сводного отряда ему как раз и не нужен был, главное скрыться из глаз водителя санитарной машины. По непредсказуемому стечению обстоятельств группа Шнайдера оказалась в эпицентре немецкого прорыва и ее, против воли Ганса, включили в сводный отряд по ликвидации прорвавшейся разведки. Чтобы не раскрыть свое истинное лицо, пришлось воевать со своими. Шнайдер уже обдумывал варианты, как ему под благовидным предлогом покинуть отряд, когда неожиданно появились те, кого они так долго искали. Обер-лейтенант сделал вид, что поверил в байку об эвакуации раненных красноармейцев. Машина вроде и с красным крестом на борту, но ни какого отношения к санитарной службе не имела и об этом говорила форма водителя и его документы. Несомненно, это была машина золотого конвоя, и теперь необходимо было разузнать, где находится он сам. Командир диверсантов поманил пальцем к себе своего подчиненного.
— Слушаю вас, товарищ старший лейтенант, — нарисовался перед ним Шульца.