— Маркиза, твой генерал никуда от меня не денется; доставлю тебе его связанным по рукам и ногам.
— Очень на это надеюсь. Но, предупреждаю, это будет совсем не просто. Этот старикан — стреляный воробей. Недоверчивый и хитрый, кажется, вот-вот он клюнет на приманку, но каждый раз срывается с крючка.
— Говорю же тебе, он будет мой, — и Кармен упрямо топнула ногой о пол. — Видела ты когда-нибудь женщину, более желанную, чем я? Да ни один мужчина не устоит перед этим; посмотри. — И она улыбнулась столь обольстительно, что от улыбки ее покраснел бы и пуританин. — Сильно он уродлив, этот твой генерал? А то мне придется искать утешения на стороне.
— Негодница! Думает о любви, когда речь идет о столь важном деле! Упаси боже потерять все из-за подобной глупости.
Кармен сокрушенно покачала головой.
— Луиза, мне иногда бывает так жаль тебя! Известно ли тебе, что первое оружие женщины против человека пожилого — это ревность.
— Возможно, ты и права.
Маркиза улыбнулась.
Кармен, увидев, что сестра согласна, бросилась ее обнимать.
— Дорогая моя Луиза, — промурлыкала она, — как мило с твоей стороны оставить для меня этого свирепого генерала. Как его имя?
— Оно здесь, со всеми указаниями.
Маркиза протянула письмо.
— Отлично! — воскликнула актриса. — Можешь на меня положиться.
— Позднее, когда этот тип окажется в твоих руках, получишь новые инструкции. А теперь — спокойной ночи. Я жутко хочу спать.
— Ложись на мою кровать, — сказала Кармен, — я спою тебе баркаролу.
Маркиза покачала головой с многозначительным видом.
— Но почему? — опечалилась Кармен.
Ничего не ответив, маркиза крепко обняла сестру и быстро удалилась.
Ошеломленная, Кармен не сразу пришла в себя, а когда пришла, прошептала:
— Почему она не мужчина? Боже, как бы я ее любила!
И, тяжело вздохнув, направилась к своему алькову.
Глава III. Каким был Король набережных
Сын неизвестных родителей, он был принят в семью лодочника и воспитан не хуже сына какого-нибудь принца.
Обожаемый приемной семьей, любимый матросами и рыбаками, Паоло был единодушно признан Королем набережных, поскольку все просто души в нем не чаяли. Не было такой шлюпки, где бы его не привечали; не было такого грубого голоса, который бы не смягчался в разговоре с ним. Лодочник, взявшийся заботиться о нем, должно быть, получал неплохие деньги на его воспитание, так как не жалел золота на наряды, питание и обучение Паоло.
С восьми лет у него появился собственный наставник, и учеником мальчик оказался способным. У него был один из тех редких умов, не по годам развитых и в то же время крепких, которые быстро соображают, хорошо запоминают и тянутся к знаниям.
Тем не менее паренек питал такую страсть к морю, что его приемный отец часто повторял:
— Мне приказано сделать из него ученого — я повинуюсь, но, клянусь Девой Марией, он станет моряком.
Паоло пользовался любой возможностью выйти в море на лодке.
Он так сильно надоедал отцу Вендрамину и своим братьям, что десятки раз добивался разрешения выйти с ними в каботажное плавание.
Было подмечено, что он страстно желал знать все, что позволяет человеку управлять кораблем.
Он пожелал научиться стоять у руля — и вскоре овладел этим мастерством в совершенстве.
Вскоре, к великой тайной радости папаши Вендрамина, он уже умел свернуть паруса, брать рифы и делать все то — причем делать превосходно, — что должен делать марсовый.
Кроме того, Паоло занялся изучением морских карт, особенно тех, что относились к Средиземному морю — их у него собралась целая коллекция. Он научился определять местонахождение судна, с предельной точностью устанавливать широту и долготу и вскоре изумлял старых лоцманов знанием практики морского судоходства, а портовых капитанов — ее теории. Трижды или четырежды он один выходил в море на остроносой лодке старшего из своих приемных братьев и приводил ее в Марсель при встречных ветрах, маневрируя как отважный морской волк.
Паоло был особенным ребенком — ужасно надменным, но крайне волевым и честолюбивым. Вряд ли кто догадывался, какие буйные мечты скрывались под обманчивой открытостью. Он не только читал Байрона в переводах на итальянский, но и прочел множество морских романов.
Он хотел быть властителем моря.
Этот четырнадцатилетний паренек изучал новые философские системы, с лихорадочным рвением решал сложные задачи; во всем, за что бы ни брался, он добивался успехов, за исключением любви. Он уже чувствовал странное клокотание в груди, но взрыва все никак не происходило. Лет с десяти, не переставая отчаянно учиться, он не менее исступленно развлекался. Он был завсегдатаем кабачков, а по ночам бродил по улочкам в поисках приключений. В его белокурой головке уже созрела мысль о том, кем ему хотелось бы стать, и вскоре Паоло понял, что пробил час начать новую жизнь.