В опасную минуту быстро работает мысль. Кузнецов на ходу перезарядил пистолет и сбросил с себя пальто. Овчарка не успела заново броситься на летчика. Он ее застрелил и, перепрыгнув через забор, скрылся.
А в кабинете шефа гестапо снова зазвонил телефон. Задремавший хозяин нервно вздрогнул, глянул на столик, на котором разместились аппараты. Они молчали. Какой позвонил? Неужели тот, что с белым рычагом? По этому аппарату говорил либо Гиммлер, либо кто-нибудь по его поручению.
Холодный пот прошиб шефа. А вдруг, действительно, Гиммлер?
Звонок повторился.
Аппарат с белым рычагом, слава богу, молчал. Шеф приложил трубку к уху, сонно буркнул в нее и насторожился. Тут же лощеное лицо его вытянулось, глаза выпучились, высокие пепельные брови запрыгали.
— Говорят из полицейского управления, — глухо послышался робкий голос. — Айзбрюннер убит. Овчарка тоже убита...
Шеф с грохотом швырнул трубку. Она повисла на проводе и закачалась.
— Майн гот! — завопил он и дрябло опустился в кресло. Вскоре в кабинет доставили паспорт и положили перед шефом.
— Кто он? — спросил шеф.
— Убийца вашей Эльбы.
— Повесить, расстрелять! — в бешенстве кричал шеф.
— Не пойман — скрылся.
— Поймать! — охваченный яростью, продолжал шеф.
Гестаповец осмелился доложить:
— Мы готовим афишу. Расклеим ее по городу и по всей округе.
— А ну-ка, прочитайте, — распорядился шеф.
Текст афиши гласил:
«Разыскивается крупный государственный преступник. Кто поймает его, получит вознаграждение десять тысяч рейхсмарок».
— Правильно, — согласился шеф. — А теперь увеличьте его фотографию и поместите на каждой афише.
После полудня на всех рекламных тумбах Лодзи появилась новая афиша с большим портретом «крупного государственного преступника».
Радио хрипело на всех перекрестках:
«Внимание! Внимание! Прослушайте сообщение полицейского управления. Разыскивается опасный преступник и убийца, убежавший сегодня от преследований полиции. Приглашаем всех жителей Лицманштадта принять участие в поисках бандита. Ваша доблесть будет вознаграждена».
Парень с Урала
Мокрый от пота, грязный с ног до головы, с окровавленной рукой, Александр Кузнецов прибежал на квартиру знакомого поляка, жившего неподалеку от базарной площади.
— Что случилось, Сашко? — спросил он. — Ты ранен?
— Нет, собака укусила. Они спустили овчарку. А я убил ее. Теперь меня опять ищут.
Хозяин наскоро перевязал руку Кузнецову, переодел его в поношенный темно-серый костюм, накормил горячими пирогами с толченой картошкой, отвел на сеновал и сказал:
— Отдохнешь, выспишься, а вечером будем соображать, что делать дальше.
На сеновале, отделяемом от коридора тесовой стеной, пряно пахло ароматом трав, лежать было приятно. Кузнецов, следил за косыми солнечными струйками, проникающими сквозь отверстия сучков в дощатой крыше, и рассуждал: «Сейчас в Уфе я шагал бы в колоннах и пел советские песни. А здесь вот в такой светлый праздник чуть-чуть смерть не встретил. А почему именно смерть? Сумел я из лагеря убежать. Сумел бы провести фашистов и теперь. Пусть о смерти думают они. А я буду жить, чтобы воевать, жить потому, что меня ждут дома».
Размечтавшись о родных местах, о доме, о семье, летчик не заметил, как задремал. Пахучее волглое сено, точно мягкая постель, согрело его. Приятная истома растеклась по телу.
Но тут в коридоре послышался басистый мужской голос. Кузнецов подставил ухо к стене. Пришелец по-немецки рассказывал хозяину о каком-то ночном налете на штаб железнодорожного батальона, расквартированного на окраине города.
«Наверное, провокатор, — подумал Александр. — Выследил меня и теперь хочет обмануть поляка. Ни о каком железнодорожном батальоне я не слышал».
Хозяин провел человека в дом. Дальнейшего разговора Кузнецов не услышал.
Что же делать? Уйти на другую квартиру? Но ее поблизости нет. К тому же теперь полицейские останавливают каждого встречного. Хоть бы скорее настала ночь.
А пришедший в это время таинственно сообщил хозяину:
— Радио объявило, что в Лодзи скрывается русский летчик Александр Кузнецов. Он сегодня убил немецкого полицейского. Тому, кто поймает партизана, будет выдана награда — десять тысяч марок. В городе подняты на ноги все сыщики. Начались повальные обыски. Я прошу вас укрыть меня до вечера.
— Тогда жди здесь, — приказал хозяин и вышел во двор. — Я все сделаю в один момент.
Через десять минут он возвратился и объяснил: