Внутри оказался небольшой листок бумаги.
«Филипп, приходи, пожалуйста, сегодня вечером на выставку в Музей частных коллекций, это очень важно! Только обязательно приходи, не могу позвонить, они меня прослушивают. Коля.»
Молодой человек перечитал записку несколько раз.
Ни один знакомый Коля не приходил ему на ум.
Опять пришла мысль, что записка адресована не ему, но его имя на конверте вновь не давало шансов этой версии.
Этот Коля явно просил о помощи. Он знал Филиппа и отправил конверт именно ему, чтобы именно Филипп пришел. А мотоциклист хотел забрать записку. Но зачем?
Ответ был очевиден.
Чтобы Филипп не пришел вечером в Музей частных коллекций.
Незнакомец в мотоциклетном шлеме плохо знал Филиппа Смирнова.
Теперь он точно должен был туда попасть.
Глава 4
Филипп сидел в кафе, наблюдая за Городом сквозь большое окно.
Симпатичная темноволосая девушка, сидевшая за столиком напротив, с кем-то увлеченно переписывалась в телефоне, периодически бросая заинтересованные взгляды на Филиппа.
Он закончил ужин и теперь размышлял о странной записке и музее, который ему предстояло посетить. В интернете он прочитал, что этим вечером в Музее частных коллекций будет проходить выставка, посвященная Месопотамии.
– Простите, – от раздумий Филиппа отвлек официант.
– Да?
– Счет? – виновато сказал молодой человек.
– Да, да, – Филипп засобирался.
Темноволосая девушка за столиком напротив улыбнулась ему, но Филипп расплатился и вышел на улицу, подмигнув явно расстроившейся девушке.
Пыль, летавшая весь день в Городе и придававшая летнему воздуху сухость, улеглась. Дышать стало приятнее, чувствовалась особая летняя вечерняя свежеть.
Филипп посмотрел на часы. Было без четверти восемь вечера.
Здание Музея частных коллекций, куда держал путь Филипп, было отреставрировано и выкрашено в светлый тон. Являясь памятником истории и культуры 18-19 веков, оно не потеряло свойственный тем эпохам шарм, хоть и было дополнено современной стеклянной крышей.
Приближаясь к музею, Филипп издалека заметил свет, льющийся из высоких многочисленных окон здания.
Очевидно, народ уже собирается, – подумал он, – Надеюсь, что Коля уже там, кем бы он не был.
Подойдя к входу, он дернул за ручку, но дверь оказалась запертой. Филипп постучал. Через секунду дверь открылась.
– Фамилия? – лаконично спросил худощавый мужчина, приоткрывший дверь.
– Смирнов.
– Секунду. Подождите, – мужчина закрыл дверь.
Филипп остался стоять на улице, размышляя, пустят ли его.
– Что, не пускают? – раздался низкий мужской голос.
Филипп обернулся. За ним стоял мужчина средних лет.
Он был одет в строгий серый костюм, сиреневый галстук и белую рубашку. Лицо его было открытым, располагающим и загорелым. Сквозь очки в тонкой металлической оправе смотрели светло-голубые глаза. Волосы, почти полностью седые, были аккуратно зачесаны назад.
– Да, какая-то заминка. Видимо, проверяют списки, – сказал Филипп.
– На подобных мероприятиях все строго, – улыбнулся незнакомец.
Дверь открылась, и на улицу вновь высунулся худощавый мужчина.
– Господин Смирнов, проходите, пожалуйста, – он приоткрыл дверь ровно на столько, чтобы Филипп смог пройти внутрь музея.
– А вы кто?
– Оболенцев, – сказал мужчина, вежливо поклонившись.
Филипп прошел внутрь. Очевидно, Коля внес его в списки приглашенных.
Дверь за ним закрылась, а худощавый мужчина подошел к подоконнику, на котором лежали списки.
– Простите, а куда идти? – спросил Филипп.
– Прямо до лестницы, а там налево, увидите, – быстро проговорил мужчина, ища в списке фамилию посетителя, оставшегося ждать на улице.
Филипп пошел прямо, как ему было указано.
Подойдя к лестнице, он увидел большой освещенный зал слева от нее. Там, вокруг экспонатов, находящихся под стеклом на высоких постаментах, прохаживались посетители выставки. Филипп поспешил в зал.
– Игристое вино? – не успел он войти, как к нему подскочил официант, виртуозно держа поднос с полными бокалами.
– Спасибо, – Филипп взял бокал с подноса. Вино оказалось прохладным и не сладким, и молодой человек с удовольствие его выпил.
Подходя к первому экспонату, Филипп озирался по сторонам, надеясь в толпе увидеть знакомое лицо.
Выставка оказалась большой. Несколько десятков экспонатов из Древней Месопотамии, среди которых были ожерелья из лазуритовых бусин, серебряные амулеты, каменные сосуды и чаши. Внимание Филиппа привлекли глиняные таблички, представляющие наиболее раннюю, среди известных в мире, систем письма – клинопись. Символы казались простыми, расположенные строго друг под другом или рядом, напоминающие пиктограммы.