И, ласково взглянув на Арвен, Владычица добавила:
— Час расставания близок, но он еще не наступил: ведь не иссякло еще время радости и веселья. Идите же, дети — разделите с нами торжество лета!
После этих слов раздались рукоплескания, примолкшая было музыка грянула с новой силой, и не успел Арагорн оглянуться, как их с Арвен захватил, закружил, унес с собою праздничный хоровод. Следопыт не чувствовал усталости, о нет! Откуда ей было взяться в день, когда самая смелая мечта его стала явью, самое страстное желание исполнилось? Легкий как ветер, он летел в танце вместе с любимой, и она, сияя, улыбалась ему. В эту ночь никто не пытался разбить их пару; не разнимая рук, они танцевали и смеялись, и пели, и пили рубиновое, искрящееся в свете костра вино, и снова танцевали… пока Арвен не начала спотыкаться и, хохоча, не выбралась из круга, потянув за собой Арагорна.
— Хватит, довольно!.. — задыхаясь, воскликнула она. — Меня уж ноги не держат… Пойдем, а не то я свалюсь прямо тут!
Арагорн спустился с небес на землю. Да уж, он совсем потерял голову от любви, вина и всеобщего веселья! Забыл, что Арвен — не двужильный мужик-следопыт! Конечно, она устала: после такого дня — еще и танцы!
— Прости, милая, — пробормотал он с раскаянием. — Хочешь, я понесу тебя?
Рассмеявшись, Арвен покачала головой, но веселье ее быстро угасло.
— Тебе самому надо бы отдохнуть. Ведь… — она умолкла на полуслове.
Арагорн вдруг вспомнил, что они вот-вот расстанутся и надолго. Нет, зря он думал, что привык к этой мысли!.. И правильно, что он объявил о своем уходе прилюдно: теперь ему придется сдержать слово. Иначе он не устоял бы — отдохнул бы денек после пира… а потом еще денек… и еще…
Он тряхнул головой, отгоняя искушение, и сказал, стараясь удержать легкий, веселый тон:
— И правда, недалеко я уйду, если буду на ходу клевать носом!
Арвен молча кивнула; вдвоем они двинулись сквозь праздничную толчею. У пиршественных столов их окликнули, предлагая задержаться, присоединиться к трапезе и возлияниям. Арвен остановилась, отнекиваясь и прощаясь с приятелями и подругами. Арагорн прошел чуть вперед и вдруг заметил на траве их плащи и сумку. Он наклонился, чтобы поднять вещи… а выпрямившись, оказался нос к носу с Альмарилем. Тот разительно переменился с прошлой встречи: взгляд его помутнел, на лице горели красные пятна, роскошное платье пришло в беспорядок… Похоже, советник весьма усердно топил в вине свою досаду! Однако он не слишком преуспел в этом, потому как просипел перехваченным, злым голосом:
— Что, добился своего?!
Что на это можно было ответить? Но Альмарилю и не нужен был ответ.
— Она любит тебя!.. — выдавил он. — А ты!.. ты уходишь, бросаешь ее! Ты… человек!
— Хочешь ударить меня? — спросил Арагорн сочувственно.
Сейчас он не столько злился на Альмариля, сколько жалел его: у дориатца на глазах стряслось несчастье, которое он пытался и не сумел предотвратить… Проклятье, и ведь он снова прав!
Альмариль судорожно стиснул кулаки, но не двинулся с места.
— Дур-рак! — хрипло выговорил он. — Я теперь даже смерти… твоей… пожелать не могу!
Некоторое время он, тяжело дыша, стоял перед человеком, потом резко развернулся и нетвердым шагом двинулся прочь.
— Прощай! — сказал Арагорн ему в спину.
— Обойдешься… без моего прощения, — обернувшись, раздельно процедил Альмариль и, не разбирая дороги, побрел сквозь толпу. Перед ним расступались.
«Вот и поговорили», — мрачно подумал следопыт. Н-да, будет теперь о чем судачить местным сплетникам — шила в мешке не утаишь…
Его тронули за локоть, он оглянулся — оказывается, Арвен стояла рядом. Вид у нее был озадаченный.
— Бедняга. А я и не знала, — задумчиво проговорила она. — Ну ничего… он оправится… наверное.
Арагорн пожал плечами. Говорят, эльфы любят только раз. Тогда Альмариля и правда остается только пожалеть. Уж не для таких ли готовит Нендил снадобье из сребролистника?
— Пойдем, — тихо попросила Арвен, — нам пора…
Эльфы вокруг вернулись к пиру, танцам и песням. Никто больше не задерживал влюбленных; на них вообще не обращали особого внимания, и они беспрепятственно добрались до ворот Галадхэна, а там и до мэллорна Арвен.
У подножия лестницы Арагорн отдал ей плащ и скрепя сердце приготовился прощаться, но она вдруг поманила его за собой. Они поднялись по витой лесенке через несколько древесных ярусов и оказались на небольшом талане с домиком, почти полностью скрытом густыми ветвями. Арвен отворила дверь, они вошли…
Арагорн жадно рассматривал светелку, залитую теплым сиянием лампады. Вот, оказывается, как живет его любимая! Просто обставленная комната была очень уютной, и все, все в ней рассказывало об Арвен: большой ткацкий станок с почти законченным гобеленом; свитки и перья на столе; столик для рукоделия с яркими мотками ниток и канвой; небрежно сброшенные у порога туфельки и лютня, заботливо пристроенная на особую полку… Пока следопыт озирался, Арвен достала откуда-то небольшой сверток и поднесла его Арагорну:
— Это тебе, — сказала она. — Я все-таки успела…
Он развернул подарок — это оказалась рубаха из отлично вытканного, крашеного в синий цвет тонкого льняного полотна. Горловину ее украшала изящная, неяркая вышивка — цветы и листья вьюнка.
— О Арвен!.. Это ты сделала для меня?! — воскликнул следопыт.
Когда она занималась шитьем? Не иначе, ночами, пока он спал как сурок в своей уютной норке…
— Да, — кивнула Арвен и, обняв его, прошептала: — Я знаю, у людей есть поверье — будто бы рубаха, сшитая любимой, бережет от стрелы и меча не хуже кольчуги. Пусть это поверье исполнится на тебе… Я не могу быть с тобой в путешествиях и битвах — но пусть моя любовь отведет от тебя беду…
Если бы все было так просто! Тогда, наверное, Арагорн реже хоронил бы своих товарищей… Но он пообещал, целуя Арвен:
— Так и будет, жизнь моя! Так и будет…
Она постояла, прижавшись к нему, потом решительно высвободилась из объятий и отступила на шаг.
— Теперь иди, — сказала она твердо. — Тебе надо выспаться. Я приду утром и принесу письмо.
С какой радостью Арагорн остался бы с нею до утра! Но нельзя же быть таким себялюбцем — Арвен нужен отдых, а ведь ей еще писать отцу, и вряд ли подходящие слова найдутся сразу…
Оборвав досужие размышления, он с поклоном поцеловал любимой руку. Сколько можно тянуть, надо наконец заставить себя уйти… Так что он пробормотал «доброй ночи» и отправился восвояси, сжимая в руках драгоценный дар.
Оказывается, эльфы уже позаботились о приготовлениях к походу: на столе в его жилище стояла снедь к завтраку, лежало несколько свертков с лембасами и сухими ягодами, фляжка с крепким вином (припас в глуши не лишний!), да вдобавок на сундуке была развернута превосходная, очень точно перерисованная карта Лориэна и окрестностей, включая путь через перевал. Тут же обнаружилась записка, извещавшая, что Халдир будет иметь честь и удовольствие явиться завтра в полдень, дабы проводить достопочтенного Арагорна, сына Араторна, до границы и тем облегчить ему начало путешествия. Поименованный хмыкнул: после наставлений Владыки, да еще с такой картой он не нуждался в провожатых; но, быть может, начинать путешествие с товарищем и правда будет веселее. Что ж, до полудня много времени, он еще успеет выспаться перед дорогой. Да вот беда, сна-то ни в одном глазу….
Воин быстро собрал походную сумку, проверил оружие — от бездействия оно не испортилось. Больше заняться ему было нечем. Разве что…
Он осторожно взял в руки подарок Арвен, расправил его, любуясь работой, потом поднес к лицу. Сквозь запах нового полотна ему почудился тонкий, травяной аромат — так пахнут ее волосы и кожа… Ему страшно хотелось примерить рубаху, но не надевать же ее на грязное тело!