- А ты, Арагорн? Мы так давно не виделись… Расскажи, как ты живешь?
Нет, он не мог говорить о войне. Только не сейчас! К счастью, он вспомнил о Минас-Тирите – хвала древним зодчим, о стольном граде Гондора можно рассказывать бесконечно!
И Арагорн расстарался! Со всем доступным ему красноречием он расписывал красоту Белого Города: как светлым, далеким силуэтом является он путешественнику, как сквозь дымку проступает постепенно рисунок стен и зданий, как величественно возносится сквозь семь уровней скала-корабль, словно мачтой, увенчанная Башней Эктелиона… Он говорил о прочных воротах и стройных дворцах, наряженных в кружевную каменную резьбу, о причудливых узорах улиц, переулков и крутых лестниц – без привычки легче легкого запутаться в их хитросплетениях! Хорошо, здания расступаются иногда, чтобы дать место мраморной площади: там путник может передохнуть у фонтана, полюбоваться цветником, а то и перекусить – мало какая из площадей обходится без своей харчевни…
Спутница его слушала внимательно и заметила наконец:
- Надо же, тебе по нраву каменный город людей! Мне думалось, он должен быть холодным и суровым… или тесным, словно клетка…
- Я и сам когда-то думал так, - улыбнулся Арагорн. - Однако Минас-Тирит полюбился мне. Он вовсе не холодный! Он живой – он согрет людьми. Наверное, каждый житель отдает Городу частичку души - вот камни и становятся… одушевленными. А что до тесноты… У людей говорят: «В тесноте, да не в обиде!» Но там не тесно – ведь Город тянется к небу, он открыт простору… Нет, он вовсе не похож на клетку!
Дева задумчиво кивнула. Следопыт продолжал:
- Мы с друзьями поднялись как-то раз на Миндоллуин. Знаешь, сверху Минас-Тирит кажется жемчужиной в оправе предгорий… Он как будто отражает блеск снега на вершине горы! А равнина за ним похожа на узорчатую скатерть с бисеринками-домами. И Андуин на ней – как лента сверкающего мифрила… Как бы я хотел, чтобы ты увидела это своими глазами!
Он осекся: он болтает лишнее! С чего он решил, что Арвен это интересно? И уж точно ей нечего делать в Минас-Тирите – так близко от Тени! Не только красоты видны с вершины Миндоллуина. Тот, кто бросит взгляд на восток, разглядит, как за другим - серым, безжизненным, зазубренным как пила – хребтом клубится непроницаемая дымная мгла… Что будет, когда она перельется через край?
Арвен как будто не заметила неловкую заминку собеседника и стала сама расспрашивать его о Городе. Арагорн отвечал ей, с одинаковым удовольствием описывая мощные защитные укрепления, диковины купеческих лавок, толчею и суету недальнего порта, своих городских знакомцев – людей разных лет и сословий, но в равной степени сметливых, стойких и жизнерадостных. Их не вгоняет в уныние соседство с мрачной страной!
Рассказывая, следопыт не сводил с возлюбленной глаз – оживленная, веселая, она была прекрасна как никогда. Арагорну всегда казалось, что он знает ее лицо, как свое собственное; но сейчас он будто в первый раз видел упавшие на высокий лоб темные прядки, нежную голубоватую жилку на виске, вольный разлет бровей… Видел, как улыбка вспыхивает в глазах Арвен, прежде чем проступить на губах, а потом на щеках у нее появляются ямочки – точь-в-точь как у смешливой гондорской девчонки! Но у девчонки не может быть такой гордой, точеной шеи и тонкого стана, такой стройной осанки, таких гибких, плавных движений! Он опускал глаза - вырез платья открывал трогательный изгиб ключиц, тонкая ткань льнула к телу Арвен, облегала высокую грудь, мягкими складками ниспадала с бедер – от этого в голову лезли неуместные, жаркие мысли. Он заставлял себя отвести взгляд – и все равно замечал, как изящно узкая рука придерживает подол, как легко ступают ножки в маленьких туфельках…
Рядом с любимой не больно-то просто оказалось вести связный рассказ!
В смятении чувств следопыт не замечал течения времени и удивился, когда под деревьями потемнело: солнце уже низко склонилось к западу. Он огляделся. Оказывается, неторопливая прогулка привела их к Царь-Дереву. Наверное, следовало распрощаться с Арвен; но она вдруг сказала:
- Смотри-ка, дело к вечеру! Должно быть, Владыки уже ждут меня к трапезе. Прошу, раздели с нами ужин!
Арагорн ни за что не отказался бы от такого приглашения! И Арвен повела его по лабиринту лесенок и переходов вверх, сквозь крону могучего дерева. Здесь им уже встречались эльфы, здоровались, учтиво раскланивались с ними… Однако на лицах многих при виде странной пары явственно отражалось недоумение, и воин спиной чувствовал направленные ему вслед изумленные взгляды.
Домашней трапезной Владыкам служила уютная, сплошь заросшая цветущим вьюнком беседка. Очевидно, Келеборн и Галадриэль собирались ужинать в тесном семейном кругу и уже сидели за накрытым на троих столом. Но вот они, казалось, ничуть не удивились гостю. Арагорна приветствовали и усадили с непринужденной простотой, Арвен поставила на стол четвертый прибор, Келеборн разлил по кубкам вино… И разговор за едой завязался самый обыденный: Галадриэль стала расспрашивать Арвен о прошедшем дне и об ее рукоделии – оказывается, дева ткала гобелен с каким-то особо сложным рисунком.
Женщины увлеклись обсуждением тонкостей ткацкого ремесла, Келеборн поддразнивал их, утверждая, что чем измышлять затейливые узоры, лучше бы они чаще оглядывались по сторонам: ведь природа творит красоту не задумываясь, а совершенство кроется в самых простых формах… И в доказательство Владыка сорвал с ближайшей плети и предъявил собеседницам цветок вьюнка.
Арагорн почти не участвовал в беседе: он был так счастлив, что ему не хотелось разговаривать. Ведь Арвен была рядом с ним, и он мог невозбранно смотреть на нее, мог, передавая ей хлеб или чашу, ненароком коснуться ее руки, встретиться с ней глазами… Он слышал ее голос – нежнее журчания ручейка, слаще щебета птиц! - и пусть она говорила о челноке и перепутанных нитях – следопыт готов был внимать ее речи бесконечно…
- … вот я и не закончила сегодняшнюю работу, - с улыбкой сказала вдруг дева. – Я была в такой досаде… решила пройтись – и вдруг встретила старого друга! - она весело взглянула на Арагорна. - Мы полдня гуляли под деревьями… Как же я сразу не узнала, что у нас такой гость? – и Арвен прямо и пытливо посмотрела на Владычицу.
- Прости, дитя, - после короткой паузы мягко произнесла та. – Поначалу я не хотела нарушать твой покой и уединение. Ты же сама просила не тревожить тебя ради пустых увеселений…
Арвен озадаченно нахмурилась и хотела было что-то возразить, но Галадриэль неторопливо продолжала:
- Признаться, я думала сообщить тебе радостное известие нынче утром. Но потом поняла, что оно может принести тебе больше печали, чем радости: увы, наш гость торопится покинуть наши края. Я считаю, ему незачем так спешить. Однако он все же решил отправиться в путь завтра. Не так ли, Арагорн? – обратилась она к человеку; вопреки серьезному тону, глаза ее искрились от смеха.
Келеборн вдруг закашлялся, как будто поперхнулся вином. Следопыт же, разом выдернутый из мира грез, залился краской. Владычица нашла-таки время и место, чтобы поймать его на слове!
- Как?! – воскликнула Арвен с неподдельным огорчением. – Ты уходишь уже завтра? Но… ты ведь только что пришел!
- Э… хм… ну… - промямлил странник и, кое-как обретя дар речи, произнес чуть тверже: - Я был бы счастлив задержаться… погостить здесь… если приглашение Владык остается в силе.
- Я ведь говорила: ты можешь оставаться у нас, сколько пожелаешь, - молвила Галадриэль медовым голосом; Келеборн же воззрился на гостя с выражением, очень похожим на сочувствие.
Арагорн встал и поклонился. Он осознал, что Владычица лишь заставила его высказать уже принятое решение. Ясное дело, после встречи с Арвен ему начисто расхотелось покидать Лориэн: соблазн провести рядом с возлюбленной хоть несколько дней был слишком велик. И, раз Владыки не возражают против его присутствия, какая разница, зачем им это нужно?