Выбрать главу

Естественно, он хотел, чтобы одна из величайших любовниц его жизни выглядела лучше всех, когда ее снова представят другой. Четыре месяца назад Юдифь Назет находилась на борту "Золотой ветви", когда неторопливое путешествие, которое они с Хэлом совершали вдоль восточного побережья Африки, направляясь в Англию через залив, где было спрятано его семейное состояние, было прервано дау, принесшим отчаянную мольбу ее императора. Однако за те несколько дней, что Юдифь провела на «Ветви», команда восхищалась ею почти так же, как Хэл. Они были поражены ее достижениями на поле боя и влюблены в прекрасную, совершенно женственную женщину, которой она стала, когда сложила свой меч и доспехи. Поэтому, когда Хэл приказал подготовить корабль к ее возвращению, добавив, что он хочет, чтобы она выглядела еще лучше, чем в тот день, когда ее впервые спустили на воду, его люди принялись за работу с полной решимостью.

Целую неделю они болтались по бортам на веревках, отскребая и просмаливая корпус, вбивая новые гвозди в доски, так что не осталось и следа от месяцев морской службы – все бортовые залпы были выпущены, абордажные корабли отбиты, бревна сожжены и пролита кровь, – которые отдали " Ветвь " и его команда. Каждый кусок доступного бруса получил внимание, ремонт, замена, выскабливание, конопатка, просмолка, смазка и покраска. Мачты были затемнены, а носовые и кормовые стаксели вместе с гротом отогнуты для ремонта. Они просмолили канаты, отполировали кулеврины и установили на палубе еще несколько навесов, чтобы обеспечить тень для своих почетных гостей. Они соскребли с абордажных сабель, копий и абордажных топоров все следы ржавчины и крови, отполировали мушкеты и поворотные ружья, пока те не заблестели в лучах палящего тропического солнца.

Одно особое кровавое пятно было оставлено несчастным арабским воином, который был ранен в бедро с близкого расстояния мушкетной пулей, которая разорвала артерию и послала алый фонтан брызг на дубовые доски, из которых была сделана палуба. Кровь глубоко впиталась в дерево, оставив неприглядное пятно на квартердеке, сразу за грот-мачтой. Он приказал своим людям спустить шлюз на палубу и скрести ее до тех пор, пока вторая стирка не будет сделана их собственным потом, но даже когда они закончили, на досках все еще оставались тени там, где кровь глубоко впиталась в зерно. Гавань Мицива была окружена песчаным пляжем, поэтому Хэл послал группу людей на берег, чтобы собрать ведра, наполненные грубым, шершавым песком, а затем принести его обратно, чтобы вытереть доски так, чтобы их поверхность была соскоблена, а вместе с ними и пятно.

Хэл стоял над людьми, работавшими до глубокой ночи, и даже опустился на четвереньки и начал скрести доски, когда они замирали, потому что считал, что ни один человек никогда не должен приказывать другому делать то, что он сам не хочет делать. В конце концов он был вынужден признать, что палуба, сиявшая серебристо-белым светом в лунном свете, была безупречна, как никогда, и те пятна, которые оставались, терялись в тени, отбрасываемой навесом, которым вся площадь будет покрыта в течение дня и ночи, которые предстояли впереди.

Хэл решил, что возвращение его возлюбленной ознаменуется праздником, подобающим такому радостному событию. Люди «Золотой ветви» упорно плыли, упорно сражались и видели, как дюжина их товарищей погибла в бою, прежде чем их завернули в саваны и отправили в море. Они заслужили возможность поесть, выпить и вообще распустить волосы, и Хэл собирался убедиться, что они делают это с шиком. И все же, несмотря на то, что это был счастливый день, он был также знаменательным. Он знал, что независимо от того, женаты они или нет – а Хэл твердо решил, что его невеста будет венчаться в английской церкви с протестантским викарием, – они с Юдифь отдадут друг другу свои жизни. Он любил и раньше, испытывая одновременно горечь обманутого и боль большой утраты, но в его любви к Юдифи было чувство уверенности и постоянства, которого он никогда раньше не знал. Она была его женщиной. Она станет матерью его детей. Это было слишком много для молодого человека, независимо от того, насколько уверенно он себя чувствовал.