— Иди-ка сюда, красавица, — подозвал её дядя Гоша.
— Это не я!
— А кто же это? — не понял лейтенант.
— Это всё Тонька! — нехотя ответила девочка. — Мы за ними следили, потому что пора рекам покраснеть от крови и небесам переполниться павшими душами… И Карабас со своим приятелем тоже за ними следил. Наверное, хотели поиграть…
— Какой Карабас?
— Константин Михайлович. Толстый такой. Они у Закидона остановились.
— Понял!.. Значит, они следили за рыцарями?
— Ага. А рыцари спрятались в люке и не выходили. Мы ждали, ждали… И тот дядька тоже ждал. А Карабас за ними полез и тоже пропал. Нам уже всё надоело, и кушать хотелось, и скучно… Хотели уже уйти, но увидели рыцарей. Только они не из люка вылезли, и в руках у них была пушка. Тонька из неё пальнула, и холма как не бывало… Чистое шило! Мне бы так!..
— А дальше-то что было?
— Ничего, — надула щёчки Ася Чёрная Метка. — Свиньи они, а не рыцари! Не хотят больше сражаться! И трусы!
— Это почему?
— Они Карабаса боятся. Наверное, это у него они пушку стырили. Видели бы вы, как эти хвалёные рыцари удирали!.. Только пятки сверкали! Юркнули обратно в подземелье, как мыши. Даже пушку оставили.
— А Карабас?
— Он помчался за рыцарями. И приятель его тоже. — Ася Чёрная Метка плюнула на землю, как учил её Лёшка Кишкорез. — И быстро так помчались! Обязательно рыцарей догонят.
Дядя Гоша растерянно заморгал глазами, лицо его побелело, а на скулах заходили желваки. Он сорвался с места и стремглав побежал в сторону полигона.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
БЕЗВЫХОДНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
Положение было безвыходным. Мама не раз говорила Саньке, что из каждой ситуации есть выход, нужно только его найти. Но похоже, она ошибалась.
Холодные угрозы Карабаса вернули мальчишке силы и спокойствие, пусть даже это и были спокойствие и упорство отчаяния, — то затишье перед окончательным решением, которого следует опасаться сильнее самых бурных эмоций. Санчо упорно молчал в каком-то бессмысленном, тупом оцепенении и не отвечал ни на один вопрос бандитов.
Он понимал, что надолго его не хватит: бандиты уже убили одного человека и не остановятся перед новыми убийствами. Было очевидно, что надеяться на их милосердие бессмысленно: через минуту-другую Зяма расправит свою удавку и рыцарский Орден Золотого Льва прекратит свое существование.
Можно постепенно привыкнуть к самым страшным мыслям и, хоть раз допустив их, находить в них даже известное удовольствие. С каждой минутой прекращение всякой борьбы становилось для Санчо всё более сладостным искушением. Всё равно гибель была неизбежна. Смерть могла прийти к нему с накинутой на шею проволочной петлёй. Это быстро. Санчо помнил, как недолго танцевал Буратино свою лебединую песню.
Смерть могла прийти с усталостью, голодом и жаждой, если бандиты замуруют их в этой комнате, похожей на могильный склеп. Это будет долгая и мучительная агония. Не лучше ли сдаться, упасть на колени, расплакаться?..
— Карта! — заорал Карабас. — У кого карта, маленькая паршивка?!
Он допрашивал Антонину, считая, что она сломается быстрее мальчишек. Но только он ошибался: леди-воительницу сломать было совсем не просто.
— Пошёл к чёрту, толстый дурак! Сначала научись хорошим манерам, а потом разговаривай с дамами!
— Что ты сказала?!
— Я сказала: дурак, толстый дурак. И глухой в придачу!
— Зяма! Обыщи эту дрянь!
Санчо засунул руку в карман и нащупал перочинный ножик, который всегда носил с собой, чтобы затачивать карандаш. Сознание того, что у него есть оружие, несколько успокаивало: во всяком случае, Зяме Дуремару он не покажется лёгкой добычей.
Пусть это был совсем маленький ножик, но его острое лезвие могло основательно ужалить. Санчо вытащил его из кармана и незаметно, за спиной, раскрыл лезвие.
Он почувствовал, что в его сердце снова просыпается Золотой Лев и что ему нечего бояться опасности. Может, и права была мама, когда говорила, что из любой ситуации есть выход. Главное — не бояться. И поэтому, когда Зяма, мерзко ухмыляясь, подошёл к Антонине и протянул к ней свои лапы, Санчо кинулся вперёд и вонзил лезвие ножика ему в плечо.
Зяма заорал от боли. Антонина, пользуясь ситуацией, пнула его изо всей силы по колену, потом ещё раз… На помощь Тоньке кинулся Макс. Он что-то закричал, а потом вцепился зубами в руку Дуремара. А Карабас схватил Макса за ноги и пытался оторвать от Дуремара…
Выход был открыт. Недолго думая, Санчо пулей выскочил за дверь и помчался по тёмным коридорам прочь. Он надеялся, что, если сумеет ускользнуть, бандиты ни за что не тронут его друзей.