— Анемия, — сообщил Ann. — Злокачественная форма.
Барч поднялся в свою машину. Принесенный тростник он нарезал кусками и роздал лаборантам-автоматам, а сам, чтобы не терять времени, уселся за микроскоп. В срезах на предметном столике он не замечал ничего особенного, и вдруг…
На нежно-зеленом фоне запестрели мелкие, еле различимые крапинки.
Барч вырезал крошечный кусочек с одной крапинкой и прибавил увеличение. Теперь крапинка выглядела как маленький вулканчик с кратером посредине.
Два лаборанта-автомата прогудели, что их работа закончена. Не вставая с места, Барч протянул руку и взял голубые бланки. Первый содержал анализ золы: все в норме, кроме неизвестно откуда взявшегося марганца. Другой бланк перечислял состав протоплазмы — тут были отклонения, правда небольшие, в них следовало еще разобраться.
Зато Барч прямо вздрогнул, когда взял в руки бланк, подготовленный третьим лаборантом. То были увеличенные фотографии микробов, обнаруженных в тростнике, и среди них — Барчу захотелось протереть глаза — столь знакомые ему очертания танталуса. Положительно, он начал ему мерещиться!
Барч не спеша, как можно спокойнее рассматривал снимки. Нет, эта похожая на знак параграфа фигура не оставляла никаких сомнений. Танталус, самый настоящий танталус!
Четвертый, пятый, шестой лаборанты гудели, докладывая, что порученная им работа выполнена, но Барч, не глядя, откладывал их рапорты в сторону, — он вызывал Клару.
Когда она, наконец, ответила, стол Барча был буквально завален ворохом сводок. Перебирая их и бегло просматривая, он задавал Кларе вопрос за вопросом.
На вопрос о крапинках Клара дала неожиданный ответ: она назвала вирус, открытый в бассейне Амазонки полстолетия назад.
Амазонский вирус, по словам Клары, был безобидным существом, настолько бесцветным, что все сведения о нем заняли едва пять строк в Полной Энциклопедии Микробов. Влияния на жизнь растения, в котором обитал, он, по-видимому, не оказывал.
Открытый случайно, он существовал в безвестности, пока им сегодня не заинтересовался Барч.
Барч вызвал Кэрри. Ямайка ответила тотчас же.
— Попробуйте дать тростник, зараженный танталусом, слонам. Желательно африканским.
— Хорошо. А что случилось?
Барч рассказал.
Широкое лицо Кэрри стало еще шире.
— Вот это оборот!
Он сиял. Про Кэрри недаром говорили, что, если когда-нибудь у Биологической Защиты не останется больше никаких дел, Кэрри зачахнет и умрет от неизвестной человечеству болезни.
Начальник Биологической Защиты попросил передать ему все материалы, полученные Барчем от лаборантов. Барч нажал кнопку «Передача информации» и вышел из машины.
Чарли и Ann тоже передавали первые сведения в Центр.
— Вирусное заболевание, — сказал Апп.
— В крови повышенное содержание марганца, — констатировал Чарли. — А у вас что?
— Похоже на танталус. — Барч пожал плечами. — И в то же время совсем непохоже. Марганца много и в тростнике.
— Он, вероятно, в почве.
— Остается еще проверить инсектарий, — сказал Ann. — Вот еще одна из проблем нашего времени! Оставляя нетронутыми заповедные уголки природы, человек сам сохраняет очаги заразы. Вопрос: что лучше — сохранить или уничтожить? Другими словами: от чего человечество больше потеряет, а от чего больше приобретет? Может быть, на самом деле зараза идет оттуда?
…Зеленая сетка, накинутая над тропическим лесом, тонкая и мелкая, как вуаль, была незаметна даже вблизи. Банди нашел вход и, отстегнув клапан, пропустил вперед остальных. Они прошли сквозь три ряда сеток, а Банди застегивал позади себя невесомые двери. Он настоял, чтобы все надели индивидуальные предохранительные сетки.
Они вступили на территорию инсектария.
Мир существовал здесь в своей первозданной дикости. Крылатые твари, одного укуса которых было достаточно, чтобы человек заболел тяжело и неизлечимо, плодились и размножались беспрепятственно в этой влажной жирной атмосфере. Это был лес, который приводил в ужас самых отчаянных смельчаков в прошлые времена.
Барч был солдатом Биологической Защиты. И как солдат он шагал уверенно, соблюдая разумные меры предосторожности. Крылатые пули свистели у него над ушами, тыкались в сетку, вились над головой.
Он любил работу в скорой помощи вот за эту калейдоскопическую смену обстановки, за опасности, которыми она почти всегда сопровождалась, за то, что работать приходилось часто по двое суток подряд. Барч поймал себя на том, что лицо у него стало расплываться от удовольствия, совсем как у Кэрри.
Нет, он не мог бы провести всю жизнь за глухой прозрачной стеной, как этот Свенсен. Хотя, если говорить честно, работа в лабораториях тюрьмы микробов не менее опасна и увлекательна, чем работа Барча. Но ей недоставало разных непредвиденных случаев, перемены мест, то есть всего того, что называют приключениями.
Банди наклонился к земле и показал на большие вмятины.
— Здесь проходили слоны.
Апп с минуту внимательно рассматривал следы.
— Животные здоровы, — заключил он.
— Кровь взять не удастся? — поинтересовался Чарли.
Банди покачал головой.
— Со здоровыми слонами это проделать невозможно.
— Значит, и не нужно, — резюмировал Апп. — Здоровые слоны — неподходящий объект для нас. Наше дело — больные животные.
— Посмотрим, что покажет тростник.
Нарубив стеблей и сложив добычу в герметические мешки, исследователи с теми же предосторожностями отправились в обратный путь. Банди долго щелкал спрятанными в кустах выключателями.
— Сетка под током, — пояснил он. — Чтобы не порвали крупные животные.
…Лаборантам-автоматам задали новую порцию работы.
— Ну что? — спросил Апп, просовывая голову в дверь лаборатории Барча.
— Пятен нет.
— Анализы?
В это время подал сигнал первый лаборант-автомат.
— Марганец? — спросил подошедший Чарли.
— Марганца нет, — ответил, Барч, просмотрев бланк.
— Гм… — лицо Чарли приняло озабоченное выражение. — Может быть, весь секрет в марганце?
Барч снова вызвал Кэрри. Тот сообщил, что на двух африканских слонов, которых накормили ямайским тростником, зараженным танталусом, это не произвело никакого впечатления.
— Надо взять еще слонов, — предложил Чарли. — И попробовать кормить тем же тростником, только предварительно обработанным марганцем.
— Ладно, — проворчал Кэрри. — На вас слонов не напасешься. Если получим сыворотку, мы вам пришлем. Спасайте хоть тех, которые у вас.
— Надо перебазировать слонов, — сказал Ann после окончания разговора. — На здоровый участок.
— Вероятно, подойдет любой, где нет марганца в почве, — высказал предположение Чарли.
Барч сел в машину и отправился выбирать место.
Остальные занялись слонами. Животные так ослабели, что многих не удавалось поднять на ноги. Банди вызвал транспортные геликоптеры. Прошло около часа, и огромные вагоны один за другим начали садиться на лужайке. Слонов грузили краном, опуская обмякшие тела в вагон и задвигая затем крышку.
Некоторых, совсем обессилевших, с трудом заставили приподняться хотя бы настолько, чтобы продеть лямки.
— Это как раз те, с которыми делал опыты Нгарроба, — сказал Банди. — Будет очень досадно, если они погибнут,
Чарли, Апп и Банди провозились всю ночь, пока, наконец, не переправили слонов на новое место. Уже светало, когда Банди отослал геликоптеры.
— Ну что ж, — сказал Ann, оглядев слонов, бессильно лежавших на траве. — В сущности, мы можем позволить себе отдых. Один спит, двое работают — так, что ли?
Барчу выпало спать первым. Он плотно закрыл дверь кабины, поставил стрелки приборов на привычные для него температуру и влажность воздуха, нажал кнопку «Постель». Выдвинулся матрац конструкции Института Сна, тот, что держит вас словно в воздухе, так, что вы не отлежите ни руки, ни ноги, даже если захотите. Включив электросон на «естественное пробуждение», Барч разделся. Какое это все-таки удовольствие — спать, принимая воздушную ванну! Сколько веков человечество куталось в звериные шкуры и одеяла, пока не сумело, наконец, расстаться с этим первобытным способом согревания! Еще какая-то мысль пришла было Барчу на ум, но он уже коснулся головой подушки и заснул.