Пара мгновений, и вместо обычной рыжеватой капустницы, покачивая серебристыми крыльями, под лучами солнца сидела и грелась бабочка из хрусталя. Хуа Чэн медленно возрождался. Кажется, во время своей смерти он успел поглотить несколько десятков душ, так что сейчас, разбитый и сломанный, он ощущал, что будет только сильнее, когда вернётся полностью. Постепенно, день за днём, бабочек становилось больше. Они не двигались, замерев в безлюдном поле, пока их не оказалось достаточно, чтобы слиться воедино и превратиться в фигуру в алом. Легко и грациозно, словно паря, юноша ступил пару шагов, примеряясь к реальности, в которую он вернулся вновь.
— Мой Принц… — выдохнул он свои первые слова, оглядываясь по сторонам и понимая, что никакого Се Ляня на этом несостоявшемся поле боя не будет. Он давно ушёл дальше.
— Я найду вас… Сколько бы дорог мне не пришлось пройти. Только дождитесь меня, мой принц.
Когда-то Се Лянь стал смыслом его жизни, но и в посмертии мужчина верил только в одного бога и готов был молиться ему на коленях хоть каждую ночь, если бы тот принимал такие жесты.
========== Если бы мы не забыли оставить следы ==========
— Всего, что у меня есть сегодня, я добился сам. Я буду бороться за то, чего у меня нет. Я изменю судьбу, которой не обладаю. Моя судьба зависит от меня, а не от небес!
Ши Уду всё было нипочём. Он смотрел прямо в глаза Хэ Сюаня и заливался смехом, потешаясь над демоном, чья жизнь строилась на желании отомстить. Хэ Сюань мечтал унизить его, опустить ниже ада и растоптать. И это у него получилось. Несколько минут он наслаждался зрелищем, как небожитель, распластавшись на полу, кланяется остаткам его семьи и корчится, рассыпая извинения как из рога изобилия, но эти моменты были ничтожно малы. Ши Цинсюань заливался слезами и молил о пощаде, он, даже пребывая в блаженном неведении относительно действий брата и своей судьбы, всё ещё искренне молил о снисхождении. Словно верил, что у демона она существует.
«Месть», — скандировали голоса в голове.
«Смерть», — кричали души голосами родни.
«Кара и преисподняя», — подвывали все обиды и искалеченная эссенция Хэ Сюаня.
Но Ши Уду всё было нипочём. Повелитель Вод даже без своего веера, скованный, сломленный и избитый, всё ещё хохотал. Утерев кровь, стекающую с уголков губ, он имел наглость смеяться и говорить. Причём не просто слова. Он имел наглость считать себя победителем. Это было невыносимо. Гул в ушах демона становился всё громче и громче. Спустя столько лет тот, кто сломал ему жизнь дважды, был в его власти, и он даже не раскаивался.
— И ты меня ещё считаешь монстром? — прошипел Хэ Сюань, отвешивая от всей своей мёртвой души пинок в живот Ши Уду, но тот лишь сильнее захохотал.
— Бедный маленький Черновод. За столько лет не смог смириться. Боже, да ты достоин всего, что с тобой произошло. Такая размазня не должна была вообще выбраться из грязи, в которую я тебя пихнул.
— Я был готов тебя простить. Не сейчас, нет, твои лживые извинения и поклоны не спасли бы сегодня ваши шкуры, тебя и твоего брата, но тогда… Четыре сотни лет назад… То, что ты сделал со мной на празднике Середины осени.
— Лицо Хэ Сюаня вновь скривилось, а губы переломились в гримасе отвращения. Ши Уду замолк на пару мгновений, пытаясь что-то припомнить и отхаркивая очередную порцию крови, заполнившую горло.
— Ахахахахах! — раздался очередной заливистый раскат смеха. — А ты всё ещё помнишь? Не можешь забыть, да? Боже… Это потому что я потом не позвал тебя? Или потому что не подарил цветы? — Ши Уду определённо не получал ничего из этого урока. Напротив, он высмеивал всё, чем Черновод жил. Каждое его воспоминание…
— Спросил бы у Цинсюаня, как себя вести надо было. Он бы сказал, что правило «расслабься и получай удовольствие» работает.
Черновод, уже занёсший ногу для очередного пинка, который выбил бы зубы неугодному небожителю, который так и не выбрал для себя наказание, вдруг замер. Последние пятьсот лет пролетели перед глазами в одно мгновение, а все мелкие детали сложились в единый коллаж. Тонкие руки Ши Цинсюаня, вечно скрытые рукавами, то, как он вздрагивал, если кто-то подходил сзади и опускал ладонь ему на плечо, тугой ворот, который регулярно в течении веков «натирал» ему шею, периодические недомогания юноши, связанные с ветряными бурями, за которые он же и отвечал…
— О да, сладенький. Тебе достался всего раз. И то я был нетрезвый и уставший. А представь, как хорош был мой братец. Он молодчинка, научился даже без масла. Я научил, — кажется, в словах Ши Уду даже звучала гордость, когда он говорил о собственном брате. Ши Цинсюань же у стены не плакал, а задыхался, давясь слезами и рыданиями.
— Ты насиловал собственного брата? — это был даже не вопрос, а утверждение.
— Нет! Мой брат сошёл с ума! Он сумасшедший! — едва различимо сипел Ши Цинсюань, но Черновод уже даже не слышал его слов. Одним движением он опустил руку на голову Повелителя Вод и рывком отделил её от тела, позволяя фонтану хлынуть из открывшейся раны. Следующим движением мужчина наступил прямо на грудь, проламывая её со всей своей демонической силой и превращая сердце и, что самое главное, ослабленное золотое ядро бога в ничто.
— Нет! — крик Ши Цинсюаня был бы слышен, пожалуй, во всех мирах, если бы у него ещё оставались какие-либо силы, но ни магической, ни даже обычной энергии небожителю не хватало. Он просто глядел на то, как кровь брата заливает пол и течёт ручьями к нему, в то время как капли быстро барабанят по разливающемуся озеру, стекая с головы, находящейся в руке Хэ Сюаня.
Безумцы, наполнявшие углы комнаты, словно водные гули, стали постепенно стекаться к телу, хлопая в ладоши и притаптывая, от чего брызги разносились ещё сильнее и попадали на одежды и лицо Ши Цинсюаня.
— Ха-ха-ха, он мёртв! Он мёртв! — раздавалось со всех сторон. Пожалуй, только блаженные твари и могли сейчас что-либо делать и двигаться. Оба бессмертных создания же замерли каждый в своём моменте.
Хэ Сюань смотрел на собственные руки, испачканные в крови мужчины. Он не сразу осознал, что собственноручно убил того, кому не обещал лёгкую смерть. Но одной только фразы, казалось, хватило, чтобы весь план, который шлифовался сотнями лет, пошёл крахом. Он мог сколько угодно убеждать себя в том, что одинаково ненавидит этих братьев, но то, что он узнал, не оставило ему выбора.
Хэ Сюань так надеялся, что боль Ши Уду заглушит его собственную, что, выбери тот смерть брата, Черновод сможет спокойно дышать, выполнив своё предназначение и избавившись одновременно с этим от своей вечной головной боли и тревоги. Но… Даже он, будучи мёртвым демоном ранга непревзойдённого, не понимал, какой больной тварью нужно быть…
— Ши Цинсюань… — он обернулся, глядя на юношу, но тот, встретившись взглядом с мёртвыми глазами брата, отключился. Не исключено, конечно, что в своих катаниях он врезался затылком об металлическое крепление для цепей. Но Хэ Сюань не был способен оценить ситуацию. Голова мужчины выпала из его рук и покатилась по полу. Кто-то из безумцев тут же развернулся и, подхватив игрушку из-под носа у повелителя, помчался играть с ней.
Хэ Сюань подошёл ближе к бессознательному телу и, занеся руку, одним мощным ударом сломал металлическую скобу, вогнанную в стену. Кость в руке, к сожалению, действия не выдержала и хрустнула, потянув за собой ещё парочку, но к боли он был привычный, так что даже не крикнул, хотя, пожалуй, стоило бы. Былые чувства полностью отключились, дав дорогу новым. Он так старался ненавидеть Ши Цинсюаня, при любой возможности напоминал себе, что именно этот человек украл когда-то его судьбу и счастливо жил в неведении, а он… Было невозможно ненавидеть Повелителя Ветра. Даже сейчас, жалкий, покрытый брызгами крови брата, он всё равно выглядел как тот, кто хочет жить, как зачарованное пламя свечи, тянущееся вверх даже во время сквозняка.