Впервые за всю свою жизнь Черновод ощутил себя монстром. По-настоящему отвратительным созданием, которое отплатило чёрной неблагодарностью за все годы тепла. Как бы он не пытался открещиваться, но Ши Цинсюань всегда искренне ему помогал, поддерживал и окружал надеждой и счастьем. Только сейчас Хэ Сюань осознал, какую цену юноша платил за то, чтобы быть лучиком света для других. Это было хуже смерти.
========== Тучкой маленькой обернусь и над твоим крохотным домиком ==========
Ситуация с горой Тунлу была катастрофической. Защитный купол, окружавший её, по какой-то неизвестной причине пошёл трещинами и грозился вот-вот лопнуть, выпуская полчища разгневанных духов наружу. До этого дня небожители ещё не сталкивались с таким бедствием, потому постепенно стекались к границам бывшего королевства Уюн, чтобы помочь в борьбе за мировое равновесие и покой. Кто-то стал на страже снаружи барьера, готовый грудью принять удар демонов, если те прорвутся, а самые сильные и смелые боги войны, покинув свои посты, громом и молниями спускались в самый центр и вступали в бои с тварями, оседающими гору. Недобитые демоны должны быть уничтожены.
В самом центре этих событий у запечатанного жерла медной печи был Хуа Чэн. Собиратель Цветов под Кровавым Дождём стоял на коленях, прижимаясь к каменной печати, закрывшей жерло вулкана, и пытался пальцами разгрести землю, словно бы потерявшись в моменте. Снег припорошил чёрные волосы и алый костюм, но это не беспокоило демона, который совершал бесполезные попытки пробиться внутрь. Небожители видели происходящее, но старались не приближаться, понимая, что в рядом нет Се Ляня, чтобы тот мог обуздать своего ручного непревзойдённого демона.
***
Во второй раз темнота медной печи уже не так пугала. Да и дна он достиг гораздо более удачно, сгруппировавшись и приземлившись на обе ноги вместо того, чтобы приложиться затылком об очередной острый угол. Се Лянь не видел ничего вокруг, но явственно ощущал, что падение внутрь разделило его с Хуа Чэном.
— Сань Лан! Сань Лан! — что есть силы закричал он, пытаясь выяснить, где именно находится его спутник. Но вместо знакомого и такого доброжелательного «гэгэ» он услышал другой голос, который предпочёл бы не узнавать и никогда больше не слышать.
— Не кричи. Внизу нас только двое: ты и я, — шорох одежд, лёгкая поступь и вкрадчивые интонации. Се Лянь ни мгновения не сомневался в том, с кем именно он оказался внутри печи. Выставив вперёд Фансинь, он направил его в сторону врага, скрытого в кромешной темноте.
— Давно не слышал тебя. Вновь явился, чтобы напомнить мне, что тело пребывает в страдании, а душа — в блаженстве? — Се Лянь испытал смешанные чувства от того, что угадал личность демона. С одной стороны, Белое Бедствие — непревзойдённый, во второй раз зашедший в медную печь, но, с другой стороны… Это было что-то вроде искажённых тёплых чувств. Когда ты так часто слышишь кого-то на смертном одре, то начинаешь понемногу привыкать к нему и воспринимаешь уже не как ненавистного врага, а как старого друга со скверным характером, который плохо выбирает время для прихода в гости. Белое Бедствие никогда не портил приятные моменты его жизни все эти века. Он исключительно был рядом тогда, когда Се Лянь был на грани смерти. Причём иногда принц даже подумывал, что этот голос — лишь плод его воображения, но иногда холодок, пробегающий по спине, говорил об обратном. Бай Усянь следил за ним.
— Нет, в этот раз нет, — рассмеялся демон, решивший поиграть со своим противником, — я тут только потому, что ты тут.
Довольно странная формулировка для того, кто хочет нести в мир хаос и разрушения, что Се Лянь собирался отметить. Но Бай Усянь опередил его, словно читая мысли.
— Не беспокойся. Всё просто. Я тут, чтобы помочь. Ты ведь уже представил, что отсюда есть лишь два выхода, да? Либо я убиваю тебя и возрождаюсь, либо мы вместе гибнем в заточении, ведь так? — голос смеялся, продолжая кружить.
— Честно говоря, нет. Я ещё не думал об этом. Я вообще ещё не думал, что буду делать, — признался Наследный Принц Сян Лэ, опуская меч. Сражаться в темноте с противником, который чувствует себя в этом месте уверенно, у него не было никакого желания, а внутренние ощущения подсказывали, что Белое Бедствие нападать не будет.
— Чего опустил меч? Стало страшно?
Принц качнул головой:
— Да нет, просто решил, что это глупо. Позволишь задать вопрос?
Бай Усянь остановился, с интересом прислушиваясь к Се Ляню.
— Допустим… Задавай, коли смелый.
— Ты ведь Наследный Принц Уюн?
В медной печи наступила тишина. Ни шагов, ни вдохов, ничего не нарушало тишину и покой пещеры. Даже гула земли не было слышно в этом месте, позволяя мгновениям медленно сплывать.
— Так я прав, Ваше Высочество?
— Не смей меня так называть, — голос Белого Бедствия резко переломился и стал холоднее и строже. Боль, пронзившая плечо Се Ляня, сразу дала понять, что в своей догадке он был прав, но Его Высочество Наследный Принц Уюн не хочет слышать ничего о своём прошлом. Но чем-то таким простым, как удар в плечо тупым предметом, остановить Се Ляня от желания произнести речь уже не могло.
— Знаешь, а мы ведь похожи, — перед глазами Се Ляня всплыли образы, которые видели люди. Два молодых человека в белоснежных одеждах, только у одного белая маска, а у другого — шляпа-доули, как артефакты двух божеств, отзеркаливающих один другого. — Мы оба наследные принцы, оба были низвергнуты за попытку спасти свой народ…
Речь была прекращена ощутимым пинком, от которого Се Лянь потерял равновесие и шлёпнулся на землю. Благо не на меч. Было бы глупо и позорно второй раз умереть в одном и том же месте одним и тем же способом.
— Ты даже не представляешь, насколько мы похожи, — голос Бай Усяня был гневным, но ощущался в нём ещё какой-то тон. Что-то вроде осклабившейся улыбки. Се Лянь не мог понять, ощущая вкус пыли во рту. Та отдавала грязью, землёй и немного металлом. Что ж, неудивительно — тут много крови было пролито, а когда-то так вообще буквальная кровавая река разлилась.
— Каждый раз, когда мы встречаемся, ты всегда в таком положении — поверженный, на земле, глотаешь пыль из-под чужих ног. Мне тошно и жалко одновременно. Давай же исправим это, — вкрадчивый голос Белого Бедствия прозвучал над самым ухом Наследного Принца, а тонкие пальцы накрутили хвост принца на кулак, рывком подымая его.
— Ты хотел увидеть, насколько мы похожи? Так узри же!
После этих слов морок в зале стал рассеиваться. Медная печь словно бы засияла изнутри, наполняя всё пространство мягким, слегка сероватым свечением. Пальцы ослабили хватку и, сделав пару шагов в сторону, Белое Бедствие обернулся, раскидывая руки в стороны. Маска была в ладони, а на Се Ляня триумфально глядело его собственное лицо, но немного более острое и осунутое. Впрочем, если быть правдивым, то смотрело на него в тот момент целых два лица. И оба в той или иной мере имели сходство с Наследным Принцем Сянь Лэ.
— Да это же… Я… — выдохнул он, ошарашенно глядя перед собой. Белое Бедствие ликовал.
— Ты когда-то видел такую искусную работу?
Триумф Бай Усяня ненадолго замер, а сам демон с удивлением приподнял бровь. О чём это речь?
— Да не ты на меня похож, а он… Что делает моя статуя внутри горы Тунлу.
Ничего не понимая, наследный принц Уюн обернулся, замирая в удивлении. За его спиной возвышалась статуя Се Ляня невероятных размеров. Не было никаких сомнений, что неизвестный автор изобразил именно Наследного Принца, Бога Войны в Короне из Цветов: характерный венок, украшения, костюм, меч в ножнах и цветок в ладони — всё говорило о том, что это была копия именно Се Ляня. Даже Бай Усянь ненадолго замер, обескураженный, пока сам принц подошёл к статуе и коснулся подола, ощущая под пальцами не просто холодный камень, а искуснейшую резьбу, учитывающую всё, включая стёжки вышивки. Это был шедевр, которому не найти равных. В отличие от юноши, Белое Бедствие всё же умел справляться со своими чувствами, потому резко перевёл взгляд на Се Ляня.