— Потом обсудим статую. Мы не закончили.
— Да, прости, ты совершенно прав. Есть два выхода: либо ты убиваешь меня, либо мы вдвоём сидим тут до скончания веков. Но убивать меня ты не можешь и не будешь.
— Это ещё почему?
— У тебя было слишком много времени и шансов, чтобы ты ими не воспользовался. Тем более, умри я, весь твой великий план тоже пошёл бы насмарку. Так что остаётся нам только сидеть и ждать чего-то. Если повезёт — мы не погибнем. А нет — значит, так уже было предначертано, и это та часть судьбы, которую мы не можем изменить.
На последних словах принца бай Усянь взвился, словно внутри демона с новой силой вспыхнул огонь гнева и ненависти.
— Смириться? Ты хочешь смириться? Ну уж нет. Твоя задача — умереть и переродиться. Твоя задача — обрести новую форму! Вот что тебе предначертано!
Се Лянь видел, как рука демона несётся к нему, чтобы нанести очередной удар, но особо даже не уворачивался, за что законно получил ощутимую оплеуху.
— Что ты сказал? Ты хочешь?.. — голос принца был непонимающим. Белое Бедствие едва удержался от того, чтобы тяжело вздохнуть и не назвать принца придурком.
— Ты должен убить себя и переродиться демоном. Тогда ты поглотишь меня и вновь родишься из недр горы Тунлу, как непревзойдённый, порвав при смерти канги и ограничения тела, — голос наследного принца Уюн звучал на удивление спокойно и даже, кажется, с поучительными нотками. Словно он, как настоящий наставник, пояснял прописные истины своему нерадивому ученику. Но достойной реакции мужчина не получил. Даже наоборот, Се Лянь вдруг засмеялся, звонко и непринуждённо, словно колокольчики на ветру. В этот раз удержаться от осуждающего взгляда не получилось. А Се Лянь всё смеялся и смеялся, едва ли не катаясь по земле от того, что ему казалось невероятно смешным. Сказать что-то через волны накатывающего хохота у него не получалось, так что Бай Усянь слышал что-то вроде: «Ах-ха-ха ты-пха-ха-ха-боги-ха-ха-ха».
Выдохнув, Се Лянь всё же смог остановиться, ощущая, как тянет пресс от длительного смеха.
— А ты до сих пор не заметил, да? Я демон. Причём давненько.
Теперь настала очередь Бай Усяня недоумевать и, ничего не понимая, смотреть на своего противника, в то время как Се Лянь улыбался и вытирал капли слёз, выступивших от смеха в уголках глаз.
— Что ты имеешь в виду? — недоверие, непонимание и подозрительность в голосе Бай Усяня так и сквозили, заставляя Се Ляня ощущать, как их силы вновь выравниваются благодаря фактам.
— А то что слышал — я уже демон. По факту ты даже уже видел меня демоном и не раз. Ты же столько лет меня преследовал, столько раз был рядом со мной в момент, когда я умирал, и никогда так и не заметил, что моё сердце давно не бьётся, и всё, что мне осталось в жизни, — это мой обет и культивация как цель? — Се Лянь наконец поднялся, отряхивая полы одежды. Увы, пыль её всё равно окрасила, так что подол уже не был приятно-белым. Впрочем, только одну медную печь винить во всех невзгодах нельзя — не исключено, что хотя бы часть пятен он получил и ранее.
— Больше того. Я уже был тут. В этом самом зале. И вернулся назад. Но, как видишь…
— Почему я тогда не ощущаю от тебя тёмной ци? Где твоя демоническая ярость? — вкрадчиво поинтересовался Белое Бедствие, у которого, похоже, наконец сошёлся пазл. Он ведь столько лет был слеп, не замечал важные детали, упустил рождение…
— Да я и сам не знаю. Просто вот такой я уродился, — развел миролюбиво руками бывший Бог Войны.
— Что ж, не волнуйся… Сама судьба дала тебе ещё один шанс, мой мальчик, — голос Белого Бедствия лился шёлком цвета благородного вина, окутывал и вводил в заблуждение.
— Ты упустил в своем прекрасном плане бездействия лишь одно. Гора Тунлу — это мои владения. Она подчиняется мне, как прикормыш — своему хозяину.
Се Лянь сузил глаза, пока память услужливо подкинула воспоминание о его первом путешествии сюда и о том, Как Бай Усянь остановил течение времени для того, чтобы заключить с ним сделку. Пальцы скользнули по запястью, словно бы могли ощутить рельеф гранатового браслета, давно ставшего частью его образа. Белое Бедствие заметил движение и хищно ухмыльнулся.
— Я даже облегчу тебе задачу. Никого убивать не нужно. Выберись и докажи, что достоин, мой неуклюжий лысый птенец. А я направляюсь в мир… Пора Поветрию Ликов разгуляться…
Раскинув ладони в стороны, Бай Усянь взмыл вверх, пародируя вознесение небожителей. Одежды его трепетали, а ленты и волосы развивались во все стороны, пока демон не рассеялся и не просочился сквозь саму гору.
— Нет! — закричал Се Лянь, но его встретила лишь пустота, эхо собственного голоса и медленно гаснущие стены медной печи. Он остался внутри один. Время схваток началось.
Он метался из стороны в сторону, пытаясь придумать выход. Земля под ногами стала постепенно нагреваться, а вулкан, готовый пожрать всех и вся, проснулся и был готов вот-вот вспыхнуть, поглощая на своём пути всех, кто посмеет оказаться близко. Выход из печи закрывала каменная печать. Это было известно даже Се Ляню, который обычно такими местами не интересовался. Магии, чтобы разбить её, у него не бы… Се Лянь резко остановился, ощущая, как по его венам течёт энергия, одолженная Хуа Чэном перед тем, как он провалился вниз. Это был ограниченный ресурс, но то количество магических сил, которое притаилось внутри маленькой фигуры Наследного Принца, было на самом деле колоссальным. Он осторожно поднял взгляд выше, рассматривая статую перед собой. В голову пришла совершенно безумная мысль. Он уже и ранее проворачивал подобное, так что, ни секунды больше не сомневаясь, молодой человек коснулся ладонью подола фигуры и послал импульс своей силы. Гора Тунлу сотряслась в первый раз.
Каменный принц двинул своей грудью, словно совершая первый вдох. С некоторым удивлением и сомнением он опустил свой взгляд вниз, рассматривая свой прообраз и создателя.
— Не мог бы ты пробить дорогу наружу и помочь мне выбраться, пожалуйста, — попросил вежливо Се Лянь, и его огромная копия кивнула. Опустив ладонь вниз, исполин помог богу взобраться на руку и, выпрямившись вновь в полный рост, упёрся в потолок рукой. Отмерив расстояние, статуя согнула колени и подпрыгнула, врезаясь кулаком со всей силы в самый центр печати. Один. Другой. Третий. Гора тряслась, а печать ходила ходуном, пока, наконец, не раскололась. Огромные обломки посыпались вниз, вызывая бурление лавы уже почти под самыми ногами, к счастью, каменными. Поднатужившись, статуя принца подтянулась на одной руке наверх, позволяя принцу встретиться с ветрами и снегом, всё ещё бушующими на границе небес и человеческого мира.
— Сань Лан! — закричал что есть силы принц.
Спустя пару мгновений чьи-то сильные руки обхватили его, а алые рукава взметнулись вверх, закрывая обзор.
— Мой принц, вы живы! — сквозь шум ветра услышал Се Лянь голос Хуа Чэна.
— Я — да! Но есть проблема… Бай Усянь тоже жив, и он где-то здесь!
========== Разрыдаюсь косым дождем; знаешь, я так соскучился! ==========
Бывшее королевство Уюн полыхало вновь, как и множество лет назад. Лава растекалась во все стороны, пожирая и консервируя в раскалённом камне всё, к чему успевала прикоснуться. Постройки или демоны — она не щадила никого. Небожители, затянутые в сражения, спешили скрыться, взлетая на своих клинках или паря с помощью артефактов над разливающимся Адом. Кто-то даже поспешил вернуться на Небеса.
И тут случилось нечто, ещё менее объяснимое, чем предыдущие природные бедствия, сотрясения земли и трещины, ползущие по барьеру.
Из лавы поднимались духи. Один за другим они, словно повинуясь неслышимому зову, отделялись от своих оболочек и, наполненные ненавистью и жаждой мстить, взмывали вверх, утыкаясь в барьер. Небо почти скрылось за полчищами озверевших созданий, мечущихся, словно облако саранчи. Бороться с ними было бессмысленно.