Никто не мешал Се Ляню произносить его речь. Никто не перебивал, не кричал гневных слов. Небесный Император слушал его, не веря собственным ушам. Какой-то мешок с костями и надеждой смеет говорить ему такое. И это после всего пережитого? За такую смелость можно было дать шанс договорить, а потом извиниться.
Подняв дрожащую руку, Се Лянь сжал ладонь вокруг кольца, висящего на шее. Медленно поднеся его к губам. он коснулся камня, закрывая глаза и даря свой последний выдох тому, кого он любил больше всего. Пускай эта жизнь завершилась очередным провалом, но он точно знал одно существо на земле, которое было способно победить. Собиратель Цветов под Кровавым Дождём…
Погибая снова, его тело вдруг выдало одну единственную, весьма длинную мысль, которая сформировалась в мозгу за мгновение до привычной темноты посмертия.
«Но ведь Хуа Чэн устал и будет без сил. Да и не станет он спасать всех этих невинных людей. И он не обязан этого делать».
Уже бездыханный Се Лянь ощущал последнее сокращение сердца и понимал. Он не может сейчас уйти, не может потеряться на день или неделю, оставив всё на самотёк. У него с высшими силами и человечеством неразрывный контракт. Да и вообще, бог он или нет. Тем более зная, что они с Бай Усянем одной крови…
Сердце стукнуло и остановилось. Но только на мгновение. Голубоватое свечение жизненной энергии погасло. Три… Два… Один… Се Лянь ещё не успел даже пошатнуться, чтобы упасть, но уже распахнул глаза, вдыхая кислород, жгущий лёгкие. Поднеся руку к горлу, он одним простым движением сорвал с себя кангу, словно та была не магической печатью, а чем-то абсолютно лёгким и непрочным. Вроде глупого символического ошейника.
Бай Усянь не верил своим глазам. Магические силы Се Ляня возвращались в него настолько быстро, насколько это было возможно, наполняя тело, излечивая его и накапливая вновь всё то, в чём ему приходилось ограничивать в себе все последние восемьсот лет.
— Сегодня мой выбор — избавиться от канги. Или ты хочешь сказать, что у меня нет на это права?
Совсем рядом свой первый вдох сделал Хуа Чэн. Грудь его быстро затягивалась, а вместе с этим и сердце, столько веков стоявшее бесполезным сувениром, вдруг тоже начало сокращаться. Любовь творит чудеса, говорят легенды. Но чудеса, происходившие сейчас, было творением рук одного единственного влюблённого до беспамятства бога.
— Как ты это сделал?! — в гневе закричал мужчина, рванув к Се Ляню, но тот ловко увернулся. У него не было клинка, чтобы сражаться, а разорванная на куски Жоэ лежала на полу. Но принц был божеством по крайней мере дважды, так что сияющая книга в золотой обложке появилась в его руках, как настоящее духовное оружие. Он никогда не открывал её, боясь того, что может увидеть на страницах, но сейчас, именно в этот момент боя, когда он сражается со своим прапрадедом, это показалось правильным решением. Знакомый тёплый голос шепнул над ухом: «Не бойтесь, мой принц, примите себя и то, кем вы являетесь».
Хуа Чэн мог наблюдать сейчас уникальную картину: Небесный Император заносил клинок для того, чтобы поразить своего протестующего праправнука, и сам Се Лянь, с невозмутимым лицом открывающий порнографическую книгу с иллюстрациями, словно сейчас было самое время.
Вместо мягкой груди Фансинь встретил барьер, сотканный из тончайших золотых нитей. Он мерцающим куполом укрыл фигуру Се Ляня, недоверчиво шевелящего губами.
И Цзюнь У замер, пораженный увиденным. Клинок в его руках задрожал и рассыпался блестящими осколками, опадая на землю мерцающим дождём. Он смотрел на барьер, вчитываясь в чарующие письмена, и узнал в нём слова родного языка, слова защиты, любви, понимания и милосердия. Он слышал в своей голове сотни голосов, возносящих ему молитвы, так отчетливо, словно это было не две тысячи лет назад, а сейчас.
— Нет, прекрати!
— Но громче всего в его голове звучал голос Ай. Ай из королевства Уюн.
— Хватит! — он опустился на колени, не в состоянии преодолеть чувства, раздирающие его на части. Он осознал наконец, что не сама любовная связь нарушила его культивацию, а неспособность принять поражение и уйти с поля достойно. Даже если бы он не возлежал с ней тогда, то всё равно не смог бы победить, потому что таков ход вещей, и время лишь неустанно отсчитывает песчинками движение вселенной вперёд…
Се Лянь продолжал читать и читать вслух слова, зажигающиеся золотыми буквами на страницах. Он ощущал, как ветры треплют его рукава и одежды, как кровь шумит в ушах и земля уходит из-под ног, но не мог остановиться, поглощаемый моментом. Он становился Чтецом, голосом для книги бытия, и постепенно начал пропадать в ней, превращаясь в мерцающее свечение. Оно расползалось от краёв его одежды, постепенно покрывая ладони и стопы.
Цзюнь У стоял на коленях в песке, бывшим когда-то его клинком, и держался за голову, мечась в агонии из личных тревог и фантомных голосов.
— Хватит, — твёрдый голос и рука, опущенная на плечо, вернули Се Ляня в реальность, он резко прервал чтение.
— Довольно. Я рад, что вы смогли найти к ней подход.
Советник, возникнувший за спиной, ловко забрал книгу из рук ошеломленного Се Ляня, смотрящего на него с широко распахнутыми глазами.
— Я всегда говорил вам, что такая литература не для принцев, — усмехнулся Мэй Нян Цзин, закрывая фолиант и проводя рукой по обложке.
— Маленькая проказница, я понимаю, что ты хотела сделать момент драматичней, поэтому отталкивала принца, но обязательно для этого было выбрать именно такой внешний вид?
Книга, пожуренная, но при этом приласканная, пошла рябью, постепенно меняя свою форму и превращаясь в скромный и потрепанный годами фолиант без названия и каких либо украшений. Но теперь Се Лянь чувствовал, что за внешним видом скрывается что-то… сильное.
— Что это за книга? И как вы?..
— Ох, я вас прошу, дорогой принц, я не хочу лишний раз раскрывать карты.
— Верное решение. Или вы думаете, что уже доиграли партию? — Цзюнь У, кажется, смог постепенно совладать с собой и своим приступом, загнав чувства куда-то глубоко в закутки души. Туда, где им и было место. Прямо сейчас он стоял перед ними, пускай без Фансиня, но всё ещё такой же непобедимый. Молитвы людей в его храмах до сих пор не прекращались, наполняя его силами и позволяя справиться с собственными страхами и волнениями.
========== Так больно когда города нас хотят разорвать ==========
Их игра была закончена. Ёсэ* предполагало ходы, но основная часть уже выполнена, и камни на поле. Любое движение теперь уже не переломит ход событий в пользу той или иной стороны. Особенно если она проигрывает.
* Ёсэ — финальная стадия партии в игре го.
— И что же вы мне сделаете? Вы настолько глупы ещё и юны… Учить и учить.
Щелчок пальцев от Цзюнь У, и Се Лянь с Хуа Чэном почувствовали резкие перемены. Волна неясной тревоги прокатились по Небесам, а через пару секунд спустя языки пламени, родившиеся из ниоткуда, облизнули стены, медленно поднимаясь по камню. Магический огонь пожирал дворец, словно он был из дерева, а не из редчайшего мрамора. Ужас и осознание того, что сотворил этот безумец отразились на лицах Се Ляня и даже Хуа Чэна. Прямо сейчас вся Небесная Столица полыхала. Причём вместе с небожителями, всё ещё запертыми внутри. По крайней мере, так думал Се Лянь, не знавший, что во время битвы верный Инь Юй, вооружившийся артефактом Повелителя Земли, освобождал всех, кого не успел в первый раз во время побега самого Се Ляня. Сейчас в Небесном Городе их было всего четверо, но это не отменяло безумия действий Цзюнь У.
— Мне интересно, кто ты на самом деле, Мэй Нян Цзин, но это не имеет абсолютно никакого значения. Вам никогда не победить меня. Ни воспоминания об Уюне, ни вашими уговорами о том, что я виноват во всём. Я просто уничтожу вас вместе с небесами, исчезну и начну всё сначала. Да, мне будет нелегко дождаться ещё одного удачного рождения наследного принца с моей кровью под нужной звездой, но это произойдет рано или поздно. Ты ведь не думал, что единственный остался на земле с моим генами, да, Сянь Лэ?