Ребёнок, только что заливавшийся слезами, отмахнулся от демона, но, сглотнув слёзы, тут же рванул вперёд, выхватив игрушку с лицом отца и прижав её к сердцу. Он попытался спрятаться за спинами людей, но те лишь отодвигались и отбегали, не давая ребёнку укрыться. Остановило их движение — появление ещё нескольких небожителей.
— Я же говорил, что в женском обличии я сильнее и удачливее! — голос был слишком знакомым, чтобы ошибиться.
Ши Цинсюань, сжимающий в руках игральные кости, шагнул в пещеру, сопровождаемый Фэн Синем с луком на изготовке. Встретив взглядом Хуа Чэна, они тут же насторожились. Фэн Синь вскинул своё оружие, рискуя в любой момент пустить зачарованную стрелу прямо туда, где когда-то билось сердце демона. Сам же Ши Цинсюань распахнул веер, готовый воспользоваться своим артефактом. Се Лянь предупреждающе поднял руки.
— Нет нужды сражаться. Хуа Чэн, отпусти Се Ляня, он не виновен… — кажется, даже в голову Фан Синю пришла здравая мысль о том, что, возможно, одной стрелы будет не достаточно, и единственные, кто пострадают в этом бою, — это мирные жители и Се Лянь, окружённый аурой невезения.
Но в заложниках Се Ляня и так никто не держал, так что он улыбнулся, медленно опуская руки и делая пару шагов в сторону испуганного ребёнка.
— Всё хорошо. Не беспокойтесь, друзья. Если вы пришли сюда, чтобы забрать меня, то я, безусловно, пойду следом. Я понимаю, что у вас приказ от Небесного императора. Но прошу вас, не трогайте Сань Лана…
Тихий, даже мягкий голос принца смог заворожить ребёнка. Тот либо окончательно израсходовал весь свой лимит слёз и плача, либо успел за пару минут забыть, кто именно последним причинял боль его «отцу».
— Как тебя зовут, малыш?
— Гуцзы, — обронил ребёнок, перебирая пальцы на фигурке и прижимая её к себе, как самое дорогое и ценное.
— Вот как, значит. Малыш, ты же хочешь, чтобы мы помогли твоему отцу?
Тот кивнул, поджав губы, и неотрывно следил за принцем и каждым его движением, пока он опускался на уровень детских глаз.
— Тогда, пожалуйста, будь добр…
— Слушайся меня, — Хуа Чэн вклинился в диалог, почти перебив Се Ляня.
— Я отведу тебя туда, где будет тепло и еда. А потом, когда наш с тобой гэгэ освободится, мы непременно найдём способ тебе помочь. Идёт?
Кажется, от происходящего онемели все, а небожители — особенно. Это сейчас Непревзойдённый Собиратель Цветов под Кровавым Дождём предложил ребёнку слушаться его и пообещал накормить?
— Да какой кровавый ритуал ты хочешь учинить, чудовище?! — взорвался Фэн Синь, направляя стрелу. В это же мгновение он одёрнулся, словно ошпаренный, и завопил совершенное иное: — Никогда так не делай! А если бы я спустил стрелу! Фу! Мерзость!
Ши Цинсюань только залился смехом, поправляя платье. Парой мгновений назад его роскошный бюст легчайше оттолкнул мужчину, не позволяя и дальше направлять оружие на невиновных.
— Тогда не твори глупостей. Это честный обмен. Мы забираем его Высочество Наследного принца, а Хуа Чэн оставляет себе ребёнка. Ведь я верно всё понял?
Демон в алом кивнул и улыбнулся то ли Гуцзы, а то ли всё ещё удивлённому, но невероятно благодарному Се Ляню.
— Тебя ждут на небесах, гэгэ. Не беспокойся, я присмотрю за ними и оставлю в монастыре Водяных Каштанов.
========== Пело сердечко и плакали гордые льды ==========
Безликий Бай был хуже, чем Божок Пустослов. Тот хотя бы прекращал преследование жертвы после смерти. Но это дьявольское создание не останавливалось. Он словно бы не чуял демонической ци, которая, казалось, пропитала всю одежду и волосы Се Ляня, и раз за разом приходил в сновидениях к мужчине, напоминая, что избавления не существует и он обречён, как было обречено Сянь Лэ, его жители и потомки.
Упиваясь моментом, он насмехался над низвергнутым принцем, который иногда месяцами не мог себе позволить нормальный сон. Круги под глазами стали привычным делом, а тяжёлый физический труд, которым потомственный аристократ добывал себе еду, изнашивал его тело и душу. К счастью, его удача была всегда с ним. Пускай много лет назад в самые важные моменты она и подводила его, но принц всё ещё полагался на счастливые случайности в дороге, пользуясь благосклонностью мироздания. То хижина в лесу, то добрые работники, готовые приютить незнакомца и накормить ещё один голодный рот в неурожай. Он всегда платил добром за добро, двигаясь по миру в поисках места, где можно будет осесть и заняться самосовершенствованием вдали от мирских забот. Но пока такой возможности не было, мужчина брался за любую подкинутую работу, невзирая на усталость и выматывающие сновидения.
В одну из таких ночей, закрыв глаза далеко за полночь, принц вновь очутился в одном из тех глупых снов, когда твоё тело не является твоим, а пейзаж вокруг, до боли знакомый, но совершенно точно неизвестный, простирается во все стороны бескрайним хаосом деталей. Он был где-то далеко.
Услужливый голос подсказал, что это государство Уюн. Се Лянь обернулся, выискивая его источник, но вокруг не было никого. Облегчённо выдохнув, мужчина решил осмотреть себя. Видимо, сегодня это лишь интересная детальная фантазия, а не очередной выматывающий эпизод столкновения с прошлым.
Ноги, ступающие по пыльной земле, были тяжеловаты. Похоже, и сам принц теперь стал на голову выше привычного для себя тела. «Интересно. Значит, вот так смотрят на мир те громадные ребята». Собственные руки были загорелыми и покрытыми десятком шрамов. Вот этот, кажется, оставлен чьими-то когтями, а тот, у локтя, — точно след от зубов мелкой нечисти.
«Неплохой сюжет для сна», — подумал Се Лянь, уверенно касаясь ладонью рукояти клинка, тяжело постукивающего по бедру. Военный. Скорее всего, в отставке.
Так и не решившись, он побрёл туда, куда вела его душа, — вперёд, к горе, возвышавшейся далеко на горизонте. Сны без сюжета — такая странная вещь. В них можно пробыть гораздо дольше, чем хотелось бы, заблудившись в мирах и их отражениях.
Вскоре где-то вдалеке показалась постройка. Шпиль, торчащий из песка, когда-то был покрыт золотом. Даже сейчас, пыльный и тусклый, он всё ещё был драгоценным металлом, скрытым под слоем грязи. Се Лянь улыбнулся, почему-то решив, что между ними много общего. Было, по крайней мере, до какого-то момента.
Решив, что хуже костюму уже не станет, он на пробу потёр поверхность, позволяя ей засиять. Похоже, перед ним был храм, засыпанный снизу доверху песком, пылью и пеплом. Убирая руку, юноша отвлёкся на вспышку яркого красного цвета, попавшую в поле зрения. С недоверием и непониманием он посмотрел на собственное запястье. Браслет из алых бусин плотно обхватывал руку и абсолютно не ощущался, хотя при ближайшем рассмотрении можно было понять, что он весьма тяжёлый. Но не сам факт наличия браслета и не то, что он не заметил его ранее, удивили Се Ляня. Нет, это был материал. Десятки мелких алых бусин одна за другой плотно прижимались друг к другу, нанизанные на серебряную нить. Он уже видел такие бусины в своей жизни. Чуть крупнее, немного другой формы, но они принадлежали ему…
— Никогда бы не подумал, что те серьги были частью более крупного комплекта, — даже вслух удивился он, потянувшись к уху и проверяя мочки. Нет, не проколоты.
Посчитав эту случайность действительно странной, он все же решил продолжить свой путь. Время клонилось к закату, так что нужно было побыстрее решить ситуацию, которая ему предназначалась, и вернуться назад. А то так и не отдохнёт. Но ни через день, ни через два дня пути Се Лянь так и не встретил никого и ничего.
Жажда начала прижимать его, голод ощущался остро, а усталость сбивала с ног, так что Се Лянь сдался и принялся искать себе время на ночлег. Похоже, тут он надолго. В любой ситуации, впрочем, были свои плюсы и минусы. Из первых — сон. Во сне это лишь мгновение между закрытием глаз и их открытием. Никаких тревожных кошмаров, никаких рекурсивных перемещений. То, что он уснул не просто в обычном сарае, Се Лянь уже понял, но, к сожалению, ничего сделать не мог. Видимо, что-то, что находилось в земле под ним, почуяв дух принца, потянулось к нему и попросило завершить за него несделанное. Вот вам и карма одного из вариантов бессмертия. Ты не можешь отказать, когда это суть твоего существования. Справедливость, значит…