Пока я предавался воспоминаниям, принесли еду. Я смешал в глиняном кратере вино и воду. Кимон стучал яйцами о край стола, лихо сдирал скорлупу. От миски с похлебкой тянуло таким запахом, что рот наполнялся слюной.
— …Персей!
— Что Персей?
— Завтра будет в Аргосе. В худшем случае, послезавтра.
— Это точно?
Я навострил уши.
— Точней некуда. Два дня как выехал, мне сегодня доложили.
— Два дня? Уже должен был добраться…
— День до Эпидавра. День до Аргоса.
— Задержался в Эпидавре. Сколько пробудет, неизвестно.
Торговцы заспорили. В том, что в Аргос едет великий Персей, сомнений не было. Спор шел о сроках прибытия. Один утверждал, что Персей по дороге заболел и хочет в Эпидавре принести жертвы богу врачевания. Другой с пеной у рта доказывал, что могучий сын Зевса отродясь ничем не болел, кроме как душой за народ. Зачем ему сидеть в Эпидавре? Третий кричал, что Персей, как правитель Тиринфа, едет не один, а со свитой. В свите каждый может захворать, дело обычное. Какое это имело отношение к предыдущим заявлениям, понять было трудно.
— Оно им надо? — спросил Кимон.
Мой интерес к чужому спору не прошел мимо странника.
— Ну, Персей. Хозяин Тиринфа едет к хозяину Аргоса. Можно сказать иначе: хозяин всей Арголиды едет к своему старому другу. Мало ли у них дел? А эти грызутся, будто Персей везет им телегу с головами Медузы. По одной на каждого дурака.
«Мой муж не отомстил за убийство своего отца, — шепнула из дрожащей тьмы Сфенебея, женщина с белым лицом. — Он сидит на троне, который ему подарил убийца. Подарил? Бросил, как бросают кость псу. Случается, человек зовет собаку другом; так случилось и с моим мужем…»
Владыке Аргоса Персей подарил трон. Дедушке Сизифу он подарил меня. Меня тоже бросили, как кость псу? Нет, дедушка не был похож на собаку. Сочти он подарок неуместным — отказал бы. Не посмотрел бы, что перед ним сын Зевса! Дедушка бога смерти в подвале держал, самого Аида вокруг пальца обвел. Что ему какие-то полубоги?
Значит, я не кость.
Значит, в Аргос едет Персей.
— Как ты думаешь, Кимон, когда он приедет в Аргос?
— Еще один, — странник указал на торговцев, потом на меня. Выразительно покрутил пальцем у виска: — Тебе-то не все ли равно? Да хоть через месяц!
— Все равно, — кивнул я.
Мне было не все равно. Единственный человек, кто знал тайну моего рождения, вскоре будет в Аргосе. Я не доехал до Тиринфа, и вот — Тиринф спешит в Аргос. Не знамение ли? Но как мне переговорить с Персеем? С великим Персеем? Да еще с глазу на глаз, без чужих ушей и языков?!
Я — изгнанник, полный скверны. Персей — герой, правитель, сын Зевса. Да меня к нему и близко не подпустят. Надо поторопить Мегапента с моим очищением. Чистый, я сумею прорваться к Персею, сказать, кто я, привлечь внимание…
Надо поторопить, но опять же — как? Кто я такой, чтобы диктовать сроки ванакту крепкостенного Аргоса?!
Идею действовать через Анаксагора я отверг сразу. Красавчик — не тот человек, к кому можно обратиться с такой просьбой. Да и не знаю я, имеет ли он достаточное влияние на отца. Стоит присмотреться, поспрашивать во дворце. Действовать через Сфенебею? Кажется, она ко мне расположена. Пригласить ее к себе, сделать все, чего она хочет. Мне нетрудно, да и она еще вполне привлекательна. Обойдемся без служанок, останемся наедине…
— Жена ванакта, — я взял очищенное яйцо. Не спеша сунуть его в рот, повернулся к Кимону: — Она белит лицо. Я никогда не видел на женщине столько белил. Она что, уродлива?
— Ликийский обычай, — пояснил Кимон, хлебая из миски. — Там все так белятся. Свинцовые белила, залог красоты. Смуглянки у ликийцев не в чести. Загар? Работаешь в поле, стираешь у реки, весь день под солнцем. Знатная женщина белей снега, понял? И возраст не так заметен.
— Свинцовые белила?
Да, я слышал о них от наставника Агафокла, но без подробностей. А сейчас мне вдруг стало интересно — сам не знаю, с чего.
— Листы свинца помещаешь в горшок, заливаешь уксусом. Ставишь горшок в большую кучу навоза. Навоз гниет, горшок стоит в тепле…
— Фу, гадость!
— Эх, парень! Что ты понимаешь в красоте? Афродита требует жертв, это тебе не ягненка зарезать.
Скажу ей, что она красавица, решил я. И дело не в белилах.
3
Что еще нужно, чтобы достичь успеха?
— Стена, — сказал Анаксагор. — Вот.
И указал пальцем для верности: