— А что такое произошло в твоей жизни, раз тебе пришлось этому научиться? Ты родился в Рио?
— Да. Я настоящий Carioca.
Кимберли знала, что так называют тех, кто родился или жил в Рио-де-Жанейро.
— И как тебе удалось стать миллионером? Он одарил ее неотразимой улыбкой.
— Желание и упорный труд. Если чего-нибудь сильно захочешь, meu amorzinho, то добьешься. Просто надо все тщательно продумать, и никакие преграды на твоем пути не должны тебе помешать.
Какой у него холодный, расчетливый подход к жизни!
— Но одного твоего желания мало.
— Почему? — Он пристально смотрел на нее.
— Потому что необходимо учитывать интересы других.
На красивых губах Люка заиграла насмешливая улыбка.
— Типично женский подход. — Улыбка сошла с его лица. — Я считаю, что учитывать интересы других — занятие для дураков. Человек сам решает, чего хочет достичь в жизни, идет к этой цели, и когда достигает желаемого, то не позволяет никому забрать это у него.
Темные глаза Люка яростно засверкали, и Кимберли показалось, что на мгновение приподнялась завеса над хладнокровным, бесчувственным человеком. Она дотронулась до его руки.
— Кто-то хотел отнять у тебя то, что принадлежало тебе? — тихо спросила она.
Он убрал руку и откинулся в кресле.
— Почему женщины всегда ищут чего-то трагического? Жизнь формирует характер человека, и я не исключение.
— Но ты всех отталкиваешь от себя! — воскликнула она.
— Я мужчина, meu amorzinho, и, как большинство мужчин, предпочитаю охотиться в одиночку. И я не позволю другому мужчине вторгаться в мои владения. Друг, с которым ты сегодня разговаривала… — его голос прозвучал холодно, — это мужчина?
Он так быстро переменил тему разговора, что застал ее врасплох, и она ответила, не подумав:
— Да.
Глаза Люка опасно блеснули, а длинные пальцы крепко сжали бокал. Атмосфера накалилась моментально.
— И долго вы уже вместе?
— Это совсем не то…
— Очевидно, «не то», — с сарказмом произнес Люк, — если он позволяет своей женщине провести две недели в постели другого мужчины. Или он об этом не знает?
Кимберли закусила губу.
— Он — просто друг…
— И насколько хороший друг?
— Самый лучший! Он был со мной рядом все это время.
— Уверен, что он не просто был рядом. — Люк насмешливо поднял бровь.
Кимберли со стуком опустила вилку.
— Не все люди похожи на тебя, Люк. — Она вскочила на ноги и едва не опрокинула стул. — Людей соединяет не только секс. Ты не можешь этого понять, так как там, где дело касается чувств, ты совершенно инфантилен.
Он тоже вскочил, высокий — почти два метра, — сильный, мужественный и… злой.
— Я не инфантилен!
Она раздраженно взмахнула руками.
— Тогда расскажи мне о себе! Все.
— Но зачем? Какая связь между рассказами о прошлом и взаимоотношениями людей? — Глаза у него свирепо сверкали. — Что-нибудь изменится между нами, если я расскажу тебе, что родился в favelas — трущобах Рио, — где даже объедки были роскошью? Что изменится, если я расскажу, что отец с матерью работали как проклятые, чтобы мы могли выбраться оттуда?
«Тебе станет легче, если ты узнаешь, что деньги им заработать удалось, но они разорились и снова окунулись в нищету?»
Люк обошел стол и рывком приблизил Кимберли к себе.
— Скажи мне, rneu amorzinho, теперь, когда ты знаешь правду о моем прошлом, знаешь, что я не лишен чувств, наши отношения стали лучше?
— Ты впервые рассказал мне хоть что-то о себе, — выдавила она.
— Вот и смакуй эту минуту, — посоветовал он и запустил пальцы в ее шелковистые волосы, — потому что пустая болтовня о прошлом не является моим любимым занятием.
Если бы Кимберли хоть немного сомневалась относительно его любимого занятия, то сейчас достаточно было лишь взглянуть в темные глаза Люка, чтобы все понять.
— Хватит разговоров на один вечер, — простонал Люк и, проведя рукой по спине Кимберли, прижал ее к себе, затем сгреб в охапку и понес в дом.
Они оделись к обеду. Они вместе ели. Они даже беседовали. Эта мысль была последней отчетливой мыслью Кимберли, прежде чем Люк снял с нее одежду.
На этот раз все между ними было по-другому. Люк был другой… более нежный. Он не подавлял ее, и она не чувствовала его властности — в любовных ласках они были равны. После того, как они, вознесясь на вершину блаженства, спустились с небес на землю, он не отстранился, а продолжал крепко обнимать ее, словно боялся, что она может уйти от него.
Как глупо, подумала Кимберли, погружаясь в сон. Две недели почти закончились, и они оба знают, что она скоро уедет… и ему наверняка это безразлично. Но сейчас она не будет об этом думать и мучить себя вопросами. Она заснула в теплых и надежных объятиях Люка.