При свете постепенно угасающего зарева Рид вернулся к тому месту, где его застало появление индейцев, и только теперь обнаружил Каппелмана. Он был мертв. Рид вынул из его крепко сжатой руки пистолет и осмотрелся. В нескольких ярдах от себя он увидел жакет Розеллы, но сама она исчезла. Никогда еще за последние часы Рид не чувствовал себя таким заброшенным и беспомощным. Искать Розеллу было бесполезно — он сразу потерялся бы в джунглях. Вернувшись к Каппелману, он взял у него из карманов бумажник, паспорт и несколько туристских чеков. Все это, как и жакет Розеллы, Рид сложил в портфель Каппелмана, потом сел и стал ждать рассвета или смерти, испытывая безразличие и к тому и к другому.
Прошел еще день. Рид с искусанным москитами, опухшим лицом нашел недалеко от тлеющих обломков самолета несколько банок с консервами, но открыть их не мог. В полдень он побрел к протекавшему поблизости ручью утолить жажду и тут, несколько успокоенный холодной водой, вспомнил одно из основных положений географии, гласившее, что все или почти все ручьи впадают в реки. Значит, перед ним лежала «тропа» к одной из рек, к спасению? Он осмотрел пистолет Каппелмана, вернулся на площадку и взял портфель. Рид охотно оставил бы его тут же, рядом с его владельцем, но как он докажет тогда правдивость своего рассказа? Он снял с фуражки одного из членов экипажа авиационную эмблему и отправился вниз по течению ручья.
Идти было трудно, иногда приходилось опускаться на четвереньки и ползком пробираться сквозь высокий кустарник, зеленым сводом нависавший над ручьем. Чем дальше, тем глубже и шире делался ручей, и к концу дня Рид оказался на берегу большой реки. Но он сразу понял, что конец его мучениям еще не наступил. Нечего было и думать о том, чтобы двигаться дальше вдоль берега, покрытого непроходимыми зарослями. Спуститься вниз по реке он тоже не мог: где бы он нашел лодку?
Рид обнаружил поблизости песчаную отмель и решил провести там ночь. Он собрал кучу валежника, разжег костер и, несмотря на голод, многочисленные царапины и укусы москитов, задремал, просыпаясь лишь для того, чтобы подбросить в огонь веток.
Окончательно проснувшись, Рид сначала не поверил собственным глазам: он увидел, как к берегу причалила лодка, как из нее вышли на берег три индейца и, остановившись поодаль, принялись наблюдать за ним. Рид приготовился к самому худшему, но тут на память ему пришел услышанный когда-то совет: «Спокойно сидите и ждите… В подавляющем большинстве своем они люди дружелюбные». Так он и сделал. Посовещавшись, индейцы подошли ближе и заговорили с ним. Рид отрицательно покачал головой, потом показал вверх по течению реки, изобразил шум летящего самолета и для большего эффекта громко крикнул: «Банг!» Индейцы, подумал он, возможно, никогда не видели поселка, где проживало бы более пяти-шести белых, но различать гул пролетающих над ними самолетов они, конечно, умели.
У Рида затеплилась надежда, когда индейцы, внимательно посмотрев на него, взяли его за руки и повели к лодке. Он безропотно сел на указанное ему место, почти уверенный, что теперь он спасен.
Лодка поплыла вниз по реке.
2
В сером и грязном муравейнике, окружающем лондонский вокзал Пэддингтон, в лабиринте запущенных домов, меблированных комнат, дешевых пансионов и унылых заведений, громко именуемых гостиницами, обитает немало людей, скрывающихся в этих трущобах вместе со своим прошлым. Здесь редко задают вопросы и еще реже отвечают на них.
На двери в квартиру, расположенную в подвальном этаже ветхого домишки, висела табличка: «Дивере Корт». Дверь вела в комнату, обставленную лучше, чем можно было ожидать от такого убогого жилья. В комнате, то и дело посматривая на дверь, сидел и курил худой, бледный человек с двумя давними дуэльными шрамами на левой щеке. Был ранний вечер, но плотная занавесь на окне преграждала доступ в подвал все еще ярким лучам летнего солнца.
Человек взглянул на часы: время подходило к девяти. В дверь постучали.
— Кто там? — спросил человек и, услышав односложный ответ, открыл дверь. В комнату вошли трое, чем-то похожие на преуспевающих бизнесменов, в одинаковых, хорошо сшитых темно-серых костюмах и черных ботинках. По приглашению хозяина все трое сели, а сам он подошел к радиоприемнику и усилил звук.