— Ошиблась я с гостями. Нужно было дома остаться. Оказывается здесь пир горой.
— Тише, не видишь, ребенок спит. Привез я внучку, — показал Иван Иванович на кровать, где спала, разрумянившись от тепла, Эля.
— Какая девочка! — нагнувшись над ней, прошептала Лида, — Мы подружимся, мы обязательно подружимся. Я ее танцевать научу.
И Иван Ивановичу:
— Ну, наливай же скорей. Откуда это изобилие, не спрашиваю, в гостях наелась, а выпить выпью.
Я поспешил усадить Лиду на свое место, а сам снова перебрался на кровать, улегся и теперь уже крепко уснул.
Проспав до часу дня, проснулся оттого, что мать возилась с плитой. Никогда я еще не просыпался с таким праздником на душе. «От того, что праздник Новый год», — подумалось мне. Но тут же вспомнил про девчонку. От нее, от того что она есть — праздник. Поднявшись на локоть, посмотрел на кровать матери. Эли там не было. Праздник отхлынул от души, и я спросил:
— Мама, а где Эля?
Мать поняла и засмеялась:
— За ней Иван Иванович пришел и к себе увел. А ты решил, что это твой Рождественский подарок? Все может быть, все может быть. Нас в гости ждут. Только вот печь не потухла бы окончательно, уголь сейчас подсыплю, — весело говорила она и подошла ко мне.
— С Новым Годом тебя, сынок! Пусть судьба будет к тебе милостива каждый год! — села рядом, обняла, поцеловала в макушку и сказала:
— Иван Иванович нас в гости ждет. А потом еще к Аристарху Андреевичу пойдем.
— Я принесу уголь, за водой к колодцу схожу, а вы, мама, пока себя в порядок приведите, волосы свои красивые уложите. Они мне очень нравятся. Вернусь и тоже умоюсь, переоденусь, возьмем гитару и пойдем в гости. Только, чур, не петь грустных песен и ничего плохого как вчера не вспоминать. Праздник ведь!
— Согласна. Праздник двойной. Иван Иванович внучку привез. Будем и мы ей семьей. Я ее шить научу, только бы на швейную машинку накопить денег.
— Мама, когда купим обувь, останется и на машинку для вас. Это, считайте, подарок от меня.
— Ах, как бы это было хорошо! — обрадовалась мать и продолжила, — Мы теперь одна семья. Договорились с Иваном Ивановичем, если что со мной случится, они тебя к себе возьмут. А если с Иваном Ивановичем, мы Элю берем к себе. А если с нами обоими, вас с Элей Аристарх Андреевич не оставит.
— Мама, вы опять о плохом? — удивился я, — С вами ничего не случится. А девчонка мне нравится. Пусть будет наша, а то я все один в семье. Это скучно. Мама, правда, эта Эля забавная?
— Беззащитная она, сынок, — вздохнув, ответила мать.
Пока носил уголь, воду, думал об Эле: «Как же беззащитная? У меня деньги в сарае спрятаны, кормить буду ее. И еще в кино буду водить, защищать стану. Никакой драки не побоюсь». Я строил планы, собираясь в гости. Мне не терпелось увидеть Элю снова.
У Ивана Ивановича уже был Аристарх. Нас с мамой они дружно приветствовали. Аристарх обрадовался и своей гитаре. Взяв ее из рук матери, он заиграл что–то разбитное, вероятно, взятое из его юных лет. Сразу стало весело. Я посмотрел на Элю и подумал: «Вот смотреть на нее тоже праздник. И почему мне хочется делать это снова и снова. Вчера же уже видел, а сегодня снова все в ней мне нравится. Может потому, что она теперь наша?»
Однажды вечером меня нашел Колька и сказал:
— Собираемся сегодня у меня. Мамка снова в больнице. Витька что–то придумал.
Витька придумал новую разновидность грабежа богатеньких прохожих. Эстафету. Нас уже было семеро. Четверо окружают, снимают шубы, шапки, драгоценности. Кладут в карман и бегом отдают Кольке, который убегает в это время метров за сто пятьдесят. У него мешок. Мне, как самому быстрому, необходимо от Кольки еще на таком расстоянии быть. Получив по эстафете награбленное, Колька передает мешок мне. Я тащу его в свой угольный сарай, где уже ждет Витька и его команда, или я их жду. Витька — честный вор. Он всегда выдаст аванс, а когда реализует через третьих лиц вещи в комиссионке или на базаре, еще подбросит денег. Нам с Колькой добавляет на передачи продуктов в больницу для больных матерей. И мы ему преданы особо. Но зимой Витька осторожничал. На дело мы ходили в метель или снегопад, чтобы не привести след к моему угольному сараю. В эти дни я возвращался поздно. Мать не спала, волновалась. И, однажды, в такой удачный вечер нас выследил Иван Иванович, который тоже частенько за меня волновался и успокаивал мать:
— Придет мальчишка. Ну, заигрался с ровесниками.