Теперь, когда я вступил в заговор с мужем Инны, Геннадием, появилась надежда освободиться от опостылевшей любовницы, без отрицательных для себя последствий. Мне без нее нужно продержаться всего лишь каких–нибудь шесть месяцев, для того, чтобы утвердили на пост главы города. И в ход должны пойти взятки. Денег я, конечно, не скопил. Но настала пора навестить берег Холодного озера, взять оттуда с килограммчик драгоценных изделий и, «изучив спрос» тех, от кого зависит моя дальнейшая карьера, проигрывать в карты нужные размеры перстней с драгоценными камнями для них самих, их жен, дочерей и любовниц. У многих дочери на выданье, а я — перспективный, завидный жених. Кто–нибудь, прочтя эти строки, может спросить меня: «Зачем же тратить богатство на власть?» Отвечаю: «Власть вернет мне все сторицей, если подняться до того уровня, когда можно получить и свое наследное имение в виде государственной дачи, свою землю там, прислугу, обслуживание. А если стать, например, заместителем министра внешних торговых отношений или там тяжелой и нефтяной промышленности, а еще лучше пробраться в дипломатический корпус, деньги можно вывозить чемоданами за границу. А они в Швейцарском банке обеспечиваются валютой». Я уже в 1973 году предвидел развал СССР. Аппетиты партийно–советской верхушки все возрастали. А партийный устав тормозил воровство. И главным грабителям страны все чаще приходил на ум лозунг римских императоров «разделяй и властвуй». И чем я выше поднимался по социальной лестнице, тем явственней чувствовал, Советский строй никому больше не нужен. Еще каких–нибудь 20 лет страна будет катиться вниз, пока не распадется отдельные автономии. И мне отпущены только эти годы, чтобы подняться, или, оставшись чистым человеком, стать оппозицией, Дон Кихотом и упасть на дно. Нужно думать о семье, которой у меня еще нет. но о которой мне приходилось все чаще задумываться.
Теперь Инна тормозила мой рост. Продвигать меня вперед значит потерять. Она это отлично это понимала И конечно имеются проблемы и с другими женщинами. Одна из них, секретарь комсомольской организации рыбохолодильного завода Ульяна написала на меня заявление в райком партии, что она беременна от меня, чтобы меня призвали к порядку и обязали жениться. Это была откровенная ложь. С этим, как я уже говорил, я всегда был особенно аккуратен. Позорить предков тем, чтобы произвести наследника лишь бы от кого, я не собирался. Но Ульяна со своим напористым характером, пригрозила мне, что в случае отказа будет писать дальше. Письмо легло на стол «моей Инне» как раз накануне нашего с ее мужем заговора против нее самой. И она официально пригласила меня к себе в кабинет.
— Что это такое? — швырнула она мне лист бумаги, на котором Ульяна излагала свои отношения со мной в той форме, как она сама их себе нафантазировала.
Гнев Инны мгновенно иссяк, когда я, пробежав глазами кляузу, спокойно ответил:
— Сама видишь, никто не собирается продолжать с нею связь. Я был нетрезв и, не знаю как оказался с нею в постели. Кроме тебя мне никто не нужен. И если бы не твой муж, который стоит между нами, я бы давно женился на тебе. Никакая другая по красоте не может сравниться с тобой.
Кажется, Инна потеряла дар речи, настолько я был убедителен. И пока она не опомнилась, попросил ее:
— Избавь меня от Ульяны. Обещаю тебе, это больше не повторится.
Инне польстило то, что я между двадцатидвухлетней и незамужней Ульяной и ею, не свободной, тридцатишестилетней, выбрал ее. Она пробурчала:
— Ладно, избавлю. Но чтобы это было в последний раз.
На радостях я задал ей вопрос, который она ожидала:
— Когда мы увидимся?
— Как только муж отправится в командировку, позвоню тебе. — ответила довольная Инна.
Я поцеловал ее в щечку и оставил в кабинете, удивляясь самому себе: «Однако, на какие интриги толкают тебя сложившиеся обстоятельства!» Но чувствовал, что против Ульяны нужно еще что–то предпринять, чтобы уж окончательно обезопасить себя. И, в свою очередь, вызвал ее на беседу уже в свой кабинет, в рабочее время, после того, как та побывала в руках моей «садистки Инны».
Ульяна пришла ко мне с обломанными перышками. Дело о ее аморальном поведении вынесли на бюро райкома комсомола, но внутренне она даже после потери своей легкой должности на заводе, готова была бороться за меня, обращаться к вышестоящим органам.