Пока наслаждения кромсали тельце Золотого Миллиарда, изламывая все его боли да несчастья, следовавшие за возникавшей, - тоже, по графику, - раз в неделю депрессией, палец его, примерно раз в тридцать секунд, касался телефона. Как вдруг, вдруг, вдруг!
Вдруг, новое оповещение было сопровождено вибрацией.
Кошка потянула лапки, легла на другой бок, мордой в сторону хозяина, и снова уснула.
Как же так? Как же, как же? Вибрация ведь выключена! Телефон настроен «от и до», полностью подконтролен Золотому. Не должно, не должно - не должно - не должно, не должно оповещение приходить с этим поганым звуком, который, - Золотой спешно поднял телефон и посмотрел под него, зрачки расширены, пот выступил со лба, - который...
Заставил тоненький телефончик, конфигуратор неиссякаемых забот, шелохнуться.
И оставить царапину на прозрачном столе.
В распорядке дня, на случай экстренных ситуаций, - несомненно, перед нами - именно такая! - тревоге позволялось максимум пятнадцать секунд. Десять из них человек отсчитал про себя, успокаивая разыгравшиеся нейроны и опять слова, заученные любителями любить физику и химию.
Пот со лба вытер, нет, ни в коем случае не рукавом костюма, нет; в кармане был платочек. Сувенирный, купленный во время поездки в... в... в Грецию, вроде бы.
Наконец, пришла пора Золотому Миллиарду во всем разобраться. Он разблокировал потухший экран телефона, и увидел то же самое объявление. Пустыня, белые одноэтажные здания, наверное, мраморные, в общем - из прошлых веков, люди рядом с ними. Только сейчас, когда пришлось рассмотреть фотографию на объявлении, Золотой увидел в руках людей, раздетых, или одетых в такую безвкусицу, что лучше бы они были раздетыми, какие-то плакаты, с надписями на языках непонятных.
А у ног их якшались какие-то животные, из-за общего плана фото неразличимые даже с тенями, так что понять, что это за живность, было невозможно. Да и какая разница, что там у этих, «у тех» - собаки... кошки?
С едва мелькнувшей морщиной, нажитой годами развития бизнеса, Золотой Миллиард провёл пальцем по экрану влево... он не мог не отметить этого, не может и рассказчик: чуть-чуть дрогнувшим пальцем.
Изображение не исчезло.
Кошка вновь потянулась. Погладив свободной рукой её египетскую кожу, Золотой, допуская малехонькую нервозность в движении, большим пальцем держащей телефон руки провел уже вправо.
Изображение исчезло, показался главный экран. В качестве обоев Золотой в этом месяце, - да, отметим, каждый месяц он их менял, чтобы пресловутая, хищная, прячущаяся за каждым углом «зона комфорта» не раскрывала пасть, капающую слюной, даже тут, - был выбран вид из окон одного из Нью-Йоркских небоскрёбов. Золотой Миллиард был как-то там по делам насущным, и не упустил возможности сделать фото на простиравшийся внизу шестой океан Земли - океан прогресса.
Вздохнув с облегчением, которое, как и по плану, должно было наступить ровно через пять секунд после урегулирования побудившего тревогу события, Золотой погасил экран.
В погашенном экране, по привычке, полюбовался своим отражением.
И своим удивлением, заставившим брови подняться, а глаза - вытаращиться.
Хоть погашенный экран и не делал отражение цветным, сам по себе факт какого-то странного, растекающегося пятна на лбу Золотого Миллиарда было нельзя не заметить.
Свободной рукой он коснулся лба. В мгновения, пока пальцы, подобно самолетам, летевшим одиннадцатого сентября в башни Всемирного торгового центра (почему-то рассказчику пришло в голову именно такое сравнение), раздирая воздух, - казавшийся сейчас еще более наглым, чем обычно, - стремились ко лбу, Золотой Миллиард вдруг не очень-то и рационально подумал: это ведь пот, это пятно пота, растекающееся пятно пота...
Поломка в вашем вечно рациональном мышлении, господин Миллиард-с. Ну какой пот, какой, какой - пот!?