— Ну да. Почему бы и нет? Я читала о них столько лет, и всегда мне это казалось чудесным; думаю, эта мысль уже давно засела мне в голову. А почему бы не отправиться вместе? Разве не здорово проехаться перед колледжем?
— Ох, — Эмма побледнела, и Клер поняла, что она думала о новом доме, вечеринках и пикниках с друзьями в это последнее лето перед колледжем, в последний раз вместе перед тем, как они разойдутся каждый по своему пути.
— Если ты не хочешь…
— Нет, это должно быть весело, — сказала Эмма. — Есть ведь и коротенькие круизы, правда? Я имею в виду, не на все лето.
— О, нет, мы выберем такой, который продлится неделю или две. Все зависит от нашего желания, что нам нужно. — Клер свернула на их улицу и припарковала машину на обочине. Люди все еще были здесь, разбившиеся на группки, ожидающие; она не могла сказать, те же ли это были, что и утром, или какие-то новые подошли за день. Но на них она не глядела; она глядела на дом, в котором прожила так много лет. Когда-то, вероятно, он был отличным — трехэтажный панельный дом на углу, рядом с центром Дэнбера — но теперь Клер просто потрясло, насколько жалким он ей показался. Она прекратила озирать его уже давно, но теперь разглядела, что на оконных рамах шелушится краска, а внешние стены поблекли и обесцветились; узкая полоска земли сбоку и спереди оказалась плотно сбившейся грязью с несколькими чахлыми стебельками травы, которые все еще пытались прорасти каждую весну. Как мы прожили здесь столько времени, ужаснулась она.
Она открыла дверцу машины, рассеянно поглядев на сутулого мужчину с седой бородой и длинными вьющимися волосами, который бросился к ним через улицу.
— Миссис Годдар? — сказал он. — Вы миссис Год-дар, правда, я узнал вас по фото в газете. Если вы уделите мне минуту… — Он вытянул из кармана толстую пачку бумаги. — Я не займу много вашего времени, но это так важно это, может быть, самая важная вещь, в которую вы можете вложить свои деньги — это путь революционизировать автомобилестроение, и мне нужно только… миссис Годдар!
— Извините, — сказала Клер через плечо, устремляясь вперед с Эммой за спиной. — Я ничем не могу вам помочь.
— Но мне нужны деньги и у вас они есть! — закричал мужчина, следуя за ними. — Вы можете увеличить свои миллионы; вы будете главным акционером!
— Единственным акционером, — пробормотала Клер. Он был так близко к ней, что она пошла быстрее, поглядывая через плечо. Другие тоже смотрели, готовясь последовать за ним: все те, кто сидел на обочине или в своих припаркованных машинах с открытыми дверями, все в ожидании. Она почувствовала себя в осаде, и виноватой. Все они, казалось, так нуждались.
Подъехал фургон от Симоны, и шофер принялся вытаскивать одежные сумки.
— Я помогу, — сказала Эмма и побежала обратно к фургону.
— Клер Годдар, я так рада с вами встретиться, — сказала молодая женщина в совиных очках без оправы и с песочного цвета волосами, развевавшимися во все стороны. Она встала на пути Клер и вытянула руку. — Меня зовут Эредити Семпл: вы, вероятно, слышали обо мне, может быть, даже видели меня, я ставлю спектакли в деловой части, в Доллхаус-Клубе; мне никогда не удавалось поставить на Бродвее или рядом, нужны связи, вы понимаете, но у вас их не будет, пока вы не проживете в Нью-Йорке год или два, не познакомитесь с людьми, я думаю, с пятьюдесятью тысячами долларов я смогла бы это сделать, подождите, — сказала она Клер, обошедшей ее вытянутую руку. — Мне удастся это и с сорока, или даже с тридцатью, но… слушайте, я должна это сделать!
— Пожалуйста, уходите, — сказала Клер беспомощно. — Я ничем не могу вам помочь.
Мужчина, который все еще продолжал идти за ней, встал рядом, слушая.
— Вы можете помочь! — крикнула Эредити. — Вы обязаны! Я имею в виду, это мой шанс, и вы можете помочь! Вы ведь получите все эти деньги!
Клер взбежала на ступеньки, когда Эмма подошла с дорожки.
— Извините, — сказала она и проскользнула мимо Эредити Семпл, чтобы придержать дверь для посыльного от Симоны, почти невидимого за своей ношей. Пока они поднимались, Эредити Семпл шла по пятам за ними; Эмма открыла почтовый ящик и вынула пачку конвертов, напиханных туда; она никогда не видела такое количество почты в маленьком ящике.
— Мам, гляди, — сказала она, взбираясь по лестнице к открытой двери. Зазвонил телефон, и она услышала, как Клер ответила:
— Нет, не надо. Нет, у меня есть финансовый менеджер и мне не нужен биржевой маклер… Нет, я вполне удовлетворена условиями, которые у меня есть… Нет, я не заинтересована в изменении…
Эредити Семпл разгуливала по гостиной.
— Пожалуйста, идите домой, — сказала Клер, и телефон зазвонил снова. — Да, — ответила она, — … Что? Вы серьезно? Нет, я не хочу покупать два участка на кладбище Фэйрфилд для себя и для дочери. Нет! — она бросила трубку.
— Убирайтесь или я вызову полицию, — сказала она разъяренно Эредити Семпл, когда телефон опять зазвонил. — Да, — резко сказала она. — . Нет, я ничего не хочу… ох. Не знаю. Общество Жен Пожарников Дэнбери? Думаю, что смогу дать деньги, если узнаю что-нибудь об этом. Вышлите мне бумаги и я погляжу… Нет, я не собираюсь делать вклад. Нет, в самом деле, не хочу до тех пор, пока… послушайте, вы ничего не добьетесь таким напором; я хочу сначала прочитать.
Она повесила трубку, расстроенная тем, что от нее требуется столько сил.
— Нам придется завести тайный номер, — сказала она громко, ни к кому не обращаясь.
— Я положил все на кровать, — сказал посыльный, выходя из спальни. — Там не так много места, — прибавил он неодобрительно, давая им понять, что клиенты Симоны обычно не живут в таких квартирах. Он немного постоял, а затем ушел. Клер подумала, а не следовало ли ей дать ему на чай. Нет, конечно, нет, решила она, но без полной уверенности в этом. Так много вещей — она не знает…