— Ты понимаешь этот язык? — с сомнением спросил я.
— Не совсем, — он по-прежнему говорил по-русски, пусть и с сильным акцентом, но фразы строил правильно и в падежах не путался. — Я не знаю, как звучали эти слова, и никто не знает, но перевести написанное могу, с тех пор сохранилось немало двуязычных документов, язык давно расшифровали пусть даже и в отсутствие живых носителей.
— Неплохо, — согласился я. — А что, раньше все эти записи никто не читал?
— Именно эти — нет, хотя у нас в обители хранится обширная библиотека из подобных текстов. Я знаком с ними. Правда, те, кто переписывал, допустили много ошибок. Теперь я это вижу.
Я некоторое время молчал, чтобы не мешать ему работать. Потом, дождавшись, что он оторвётся от созерцания стен, переместив взор в свои записки, задал следующий вопрос:
— Что-то полезное для нас нашёл?
— Пока не знаю, будет ли это полезным, но храм до сих пор действует. Должен действовать.
— Это как? — не понял я. — Боги ещё здесь?
— Не боги, — он покачал головой. — Боги уже… их нет. Те, кто служил в храме, они сейчас там. Здесь описано, как человек, проходя специальный обряд, становится нечеловеком.
— Не понял, — честно признался я.
— Становится сильнее, быстрее, обретает способность прятаться от глаз живых, но расплачивается за это потерей человеческой сущности. Поначалу он похож на человека, но лет через пятьсот это будет уже просто существо, которое даже внешне не будет похоже на человека.
— И чем нам поможет это знание? — спросил я, хотя и было интересно.
— Пока не знаю, — честно ответил он и снова погрузился в изучение древних знаков.
Заняло это ещё минут сорок, Регис читал, потом подсчитывал, два раза выходил на улицу и смотрел на небо. Потом начал делать записи, потом, видимо, записав всё необходимое, повернулся ко мне.
— Мы можем идти, — сообщил он мне.
— Что-то ещё узнал?
— Узнал, — он изобразил на лице гримасу недовольства. — Узнал, зачем им нужны люди, — это ключ для открытия портала в наш мир, то, ради чего они удерживаются на границе.
— Для этого нужен человек?
— Жертва, если убить человека на алтаре, соблюдая ритуал и подвергая его мучениям, это даст выброс энергии, которая будет направлена на поддержание портала. Не знаю, как часто нужно приносить такую жертву, но точно в полнолуние.
— Так вот почему некоторые проезжали Лихолесье без потерь?
— Да, просто был неподходящий день. Впрочем, эти существа имеют самую разную природу, допускаю, что кому-то люди нужны просто для пропитания. Кроме того, выбранная жертва должна соответствовать определённым признакам. В идеале это должна быть непорочная дева или ребёнок.
— Андрей? — с ужасом вспомнил я.
— А полнолуние через три дня, — с грустью напомнил Регис. — Это следует помнить.
— Мы спокойно не проедем, — констатировал я.
— Нужно об этом знать и готовиться к худшему, — Регис был спокоен. — Они не всесильны, кое-что приготовил я, да и вас не стоит сбрасывать со счетов. И есть ещё кое-что, касательно их предводителя, с ним что-то не так, но я не разобрал, что именно, стена в этом месте повреждена, возможно, намеренно.
— Кто-то не хотел, чтобы это узнали?
— Именно, а значит, если узнать это, то можно им навредить. Мне нужно думать, время пока есть.
Когда мы вернулись, команда уже основательно расположилась на отдых. На костре стоял котёл с похлёбкой, а мужики отдыхали или занимались чисткой оружия. Кашеварила уже по традиции Жанна. Андрей метался у всех под ногами и старательно совал нос везде, откуда не выгоняли.
— Жанна, — крикнул Доцент из дальнего угла. — Твой мелкий троглодит у меня патрон спёр.
— А тебе жалко? — окрысилась девушка, не отрывая взгляда от котла. — Пусть ребёнок играет, не съест он его.
— Вообще-то, именно это он и пытается сделать, — напомнил Модест, указывая пальцем в сторону мальчика.
Троглодит, притаившись под деревом, старательно грыз стыренный патрон всеми своими четырьмя зубами, пытаясь откусить пулю. Жанна бросила котёл.
— Андрюша, выплюнь каку, там свинец, отравишься, вот так, теперь давай дяде вернём. Доцент, лови.
Патрон пролетел по баллистической траектории, которая завершилась в руках Доцента. Ловко поймав недостающий боеприпас, он загнал его в магазин карабина и закрыл затвор.
— Что-то узнали в храме? — Кирилл повернулся к нам.