Тут мне в голову пришла последняя здравая идея. Тот яд, что я наносил на клинок кинжала, в пузырьке ещё немного осталось, поэтому я вырвал пробку и с размаху плеснул им в лицо колдуна. Плескать пришлось с большого расстояния, но несколько капель всё же прошло через защиту и прилетело точно в цель. Это на него подействовало, он отпустил уже посиневшего Региса и сделал шаг назад, в панике стирая жидкость рукавом и сквозь зубы изрыгая проклятия. Яд действовал подобно кислоте, прожигая дыры в коже.
И тут Регис, который сам уже едва дышал, выхватил из сумки предмет, подробно рассмотреть который я смог уже после его применения. Это была небольшая сеть, вроде рыболовного невода, сделанная из золотых нитей, в перекрестиях которой находились мелкие самоцветы. Воспользовавшись недолгим замешательством противника, он бросил сеть вперёд, покрывая колдуна целиком. Тот замер на месте, словно поражённый громом, после чего стал заваливаться на спину. Теперь он был обезврежен полностью, из него словно стержень вынули, заставив растечься на полу беспомощной медузой. Самоцветы в сети вспыхнули ярким пламенем, но пока что действовали.
— Надо успеть… — прохрипел едва живой Регис. — Он пленён, это ненадолго, нам надо успеть его убить.
Первой на его призыв отреагировала Жанна. Убедившись, что с ребёнком всё в порядке, она кинулась на поверженного колдуна и принялась пинать его ногами, завывая от бешенства:
— Сукаааа!!!! Падла!!! Убьюуууу!!! — удары сыпались один за другим, но даже тяжёлые ботинки не оказывали на жертву сколько-нибудь заметного действия.
— Не так, — Регис, неспособный стоять на ногах, подполз к ней сбоку и протянул ей что-то, напоминающее продвинутый осиновый кол. Сделан он был из тёмного дерева, обвит двойной спиралью серебряной проволоки и украшен с тупого конца крупным негранёным рубином. — Убить можно только этим, в сердце…
Жанна, резко обернувшись, вырвала у него из руки кол и начала всаживать его в тело противника. Раз, другой, третий, Регис слегка ошалел от такого напора, даже забыв напомнить про маленький деревянный молоток, что протягивал другой рукой.
— В сердце, — говорил он сдавленным голосом, но девушка его не слышала, продолжая дырявить связанное тело.
Наконец, оружие нашло сердце колдуна, кол тут же застрял и остался в ране, не желая выходить, а тело его вспыхнуло ярким синим пламенем, после чего рассыпалось, но уже не чёрными хлопьями, а светло-серым прахом. В воздухе повис странный химический запах. Раздался вой, от которого нас буквально отбросило назад, и размазало по каменному полу. Потом ударил гром, на несколько секунд стало светло, как днём, пол под ногами содрогнулся, как во время землетрясения. Потом наступила тишина, настолько полная, что от неё заболели уши.
Мы лежали на полу, впав в какое-то странное оцепенение, разум подсказывал, что имеет смысл отсюда поскорее выбираться, но тело отказывалось слушаться. В сознание нас привёл тихий плач, колдовские чары спали, теперь ребёнок проснулся и громко выражал своё недовольство происходящим.
— Андрюша, на плачь, мама тут, — Жанна мигом забыла про сгоревшего колдуна и захлопотала вокруг ребёнка, изредка смахивая с глаз слёзы. — Ничего страшного, подумаешь, обделался немного, что теперь? Не плачь, сейчас всё будет в порядке. Вот так.
На приведение ребёнка в порядок у неё ушло минут десять, после чего мелкий снова был закутан в тёплые тряпки и переведён в походное положение на груди у мамы.
— Идём? — спросил я у коллектива, оглядывая каждого.
Выглядели мои спутники помятыми, но худо-бедно передвигаться могли. Больше всех пострадал Регис, лицо его до сих пор имело бледно-синий цвет, а глаза смотрели в разные стороны, наверное, помимо удушья, он успел где-то приложиться головой. Крейг сильно прихрамывал, но сказал, что передвигаться сможет. Легче всех отделался я, рана на лице уже подсохла, да и ухо почти не беспокоило. Самое время было идти дальше, вот только куда:
— Регис, ты представляешь, как отсюда выйти? — спросил я у мага.
Он обвёл зал мутным взглядом, при этом несколько удивился, и было от чего. Вид окружающей действительности сильно изменился, на смену круглому амфитеатру вернулись едва узнаваемые древние руины, алтарь оказался кучей земли, а среди камней виднелись толстые деревья.