И Маали неожиданно сильным рывком высвободилась из рук парня и выскочила во двор в открытую дверь.
В первую минуту она ощущала только страх, ее охватила дрожь. Но потом пришли раскаяние и жалость.
Вот зверь!.. Но ведь это Куста… Ох и рассердится он теперь!.. Но ведь ей нельзя… Никак нельзя!.. Почему он не хочет это понять?.. Почему он думает только о себе?.. Если бы он действительно любил, то не требовал бы.
Но, быть может, это и есть любовь?.. Может, все мужчины любят только так?.. Что же это за любовь?..
Закинув голову, Куста шел к ней. Что он скажет? Но он, ничего не говоря, не сводя гневного взгляда с Маали, приближался к ней.
Господи, что он задумал? Неужели он… насильно?..
Маали хотела было укрыться в доме, однако повернулась и пустилась бежать дорогой, по которой гоняли скотину. Оглянувшись, она с испугом увидела, что Куста, широко закидывая ноги, преследует ее.
Ночь была тиха. Мгла еще больше сгустилась, стало теплее, звезды совсем погасли. Высоко на небе светилось облачко тумана — то была луна. Березы больше не отбрасывали теней.
На клеверном поле скрипел коростель и сонная куропатка издавала тихие, зовущие, манящие звуки… Клевер был в цвету, одуряющий запах цветения заполнял летнюю ночь.
Маали бежала, и вдруг все это показалось ей смешным: девушка удирает по дороге, распущенные волосы развеваются вокруг головы, а парень длинноного несется вслед — только штаны мелькают. Что, если кто-нибудь увидит?
И страха как не бывало, на Маали напало смешливое настроение. Оглянувшись, она хихикнула:
— Напрасно стараешься — все равно не догонишь!
— Как же, не догоню, черт побери, дожидайся! — пропыхтел в ответ парень.
И девушка представила себе его сердитое лицо и сжатые кулаки.
Опять за свое возьмется, если поймает. И уж конечно, поймает. Девушка изнемогала. Она тяжело переводила дух. Юбка путалась вокруг ног.
Испуг снова одолел Маали. Страх бросил ее в жар. Она собрала все свои силы, подхватила юбку, сбежала с холма вниз к ручью.
Среди высоких кустов ольхи стояла развалившаяся мельница. Года два назад весенние воды с грохотом снесли плотину. Тяжелые бревна плотины развалили ниже по течению еще с полдюжины мельниц. Эти мельницы починили, а здешняя так и осталась. Вода из озера почти вся вытекла. Лишь кое-где среди аира сверкали широкие лужи воды.
Развалившаяся мельница чернела среди деревьев, словно огромный муравейник.
«Туда! — мелькнуло в голове девушки. — Только бы дверь была открыта».
Как раз на берегу ручья, где над тихо журчавшей водой был перекинут мостик, Куста схватил Маали за плечо.
Девушка вскрикнула, в голосе ее послышались слезы. Она вырвалась и, шатаясь, перебежала мостик. А парень, нечаянно ступив на катящееся бревнышко, во весь рост растянулся на росистой траве.
— Ведьма проклятая! — зло выругался он.
Он сердито поднялся и успел увидеть, как Маали скрылась за дверью мельницы.
— Погоди же! — скрежеща зубами, пробормотал парень. — Я тебе не мальчишка, чтобы играть со мной! Погоди!
Упрямо закинув голову, Куста подошел к мельнице и нетерпеливо потряс дверь. Оказывается, девчонка задвинула изнутри засов. В мельнице царила могильная тишина.
— Маали! — позвал Куста, стараясь смягчить голос. — За сколькими дверями я должен нынче упрашивать тебя? Не будь дурочкой, открой!
Под пышными кустами ольхи за мельницей журчала вода. На берегу ручья кузнечик медленно водил смычком: сирр-сорр… И ему отвечал сверчок из мельницы: трийкс-трийкс…
Больше ничего не было слышно. И когда парень, прижав ухо к двери, прислушался, изнутри не донеслось ни звука.
Куста сердито огляделся. Нет ли другого входа? На окне, обращенном к плотине, правда, были выбиты рамы, но зато осталась заржавленная железная решетка. Через эту решетку парень заглянул внутрь. Там была кромешная тьма, только чуть-чуть белели пыльные ступени, ведшие на чердак.
Все другие окна были забиты толстыми досками.
Но он вспомнил, что маленькая дверца у подножия стены вела в помещение, где находилось мельничное колесо, а оттуда можно пройти наверх. Пробираясь ощупью в темноте и хватаясь за размытые водой грязные корни деревьев, он спустился к самому ручью, черневшему, словно могила. В лицо пахнуло холодной сыростью. Где-то вблизи слышалось журчание воды, запахло черной смородиной, под кустом зашуршала лягушка.
С бьющимся сердцем и дрожащими от возбуждения коленями Куста переступал с одного обомшелого камня на другой, все время боясь поскользнуться. Было жутковато в этой тьме, под сросшимися вершинами деревьев. И когда лягушка шлепнулась в воду, он испуганно отступил. Попав ногой в холодную воду, Куста осторожно нащупал пальцами другой камень.