Как правило, образы животных-помощников говорят об активности инстинктивного модуса бессознательного, и наш случай — не исключение. А принимая во внимание тот эмпирический факт, что муравьи, известные нам по анализу многочисленных сновидений, символизируют связь с вегетативной нервной системой, мы начинаем понимать, почему эти хтонические силы, эти порождения земли, способны координировать автохтонный оплодотворяющий потенциал маскулинности. Силам промискуитета, которыми заведует Афродита, Психея противопоставляет упорядочивающие силы инстинкта. Афродита прочно обороняет центральный для болотной стадии принцип плодовитости, который также выражается Эросом в ипостаси дракона, фаллического змееобразного монстра. В то же время, Психея одержима внутренним бессознательным принципом, который побуждает её выбирать, отсеивать, сопоставлять и оценивать, и это позволяет ей найти свой путь в маскулинной неразберихе. В противовес матриархальной позиции Афродиты, для которой характерна анонимная маскулинность (а на данную базовую тенденцию указывают многочисленные мистерии — в частности, церемонии, посвящённые Иштар), Психея уже в своём первом подвиге достигает стадии избирательности. Даже на этой «тёмной» стадии героиню ведёт инстинкт систематизации, который проясняет текущую ситуацию, озаряя её «природным светом».
Это приводит нас к более универсальной трактовке первого подвига. Так, всякая груда перемешанных зёрен, семян или плодов зачастую выражает неупорядоченное скопление плодотворных тенденций и потенциальных возможностей — в данной форме они представлены в фемининной природе по версии Афродиты. Подвиг Психеи вносит порядок в этот сумбур и тем самым впервые открывает доступ к дальнейшей разработке обозначенных ресурсов. Бессознательный духовный принцип, зародившийся в Психее в момент её рокового свершения, уже включился в работу: упорядочивая материальную субстанцию, он делает последнюю пригодной для последующего применения героиней.
Иначе говоря, развитие Психеи не движется против бессознательного и инстинктивной области, «силы земли». Она, несомненно, олицетворяет развитие в сторону сознания, света и индивидуации, но, по контрасту с соответствующим развитием маскулинного героя, она сохраняет «пуповину», связующую её с бессознательным фундаментом[203]. «Нейтралитет» Деметры и Геры может быть осмыслен также и в этом ключе. Конфликт между Психеей и Афродитой происходит в фемининной сфере. Это не противостояние индивида (будь это мужчина или женщина) фемининно-материнской структуре, которую тот стремится покинуть или с которой непосредственно борется. Мы уже подчёркивали, что поведение Психеи является «фемининным», и повествование содержит бесчисленные на то указания. Её наивность, равно как типичная сцена, в которой Психея воздействует на Эроса «силой и властью любовного нашёптывания», и её характерная склонность к отчаянию — все эти проявления в полной мере фемининны. И уж тем более это относится к особенностям её любви и её воли, которые, хотя и не столь непоколебимы, как у мужчин, всё же при всей своей гибкости удивительно тверды и настойчивы.
Не будем забывать о том, кого первого повстречала Психея после разлуки с Эросом и после того, как река сорвала её попытку самоубийства, тем самым доказав героине, что регрессия невозможна. Как часто происходит в процессе раскрытия мифологемы, то, что сначала можно легко принять за случайность, в результате оказывается очередным гениальным штрихом на идиллическом полотне мифа, и каждый такой штрих исполнен глубинной мудрости и совершенного смысла. «На береговом гребне случайно сидел деревенский бог Пан, обняв горную богиню Эхо, которую учил он петь на разные голоса…» Благодаря таинству «дивинации», которое «умные люди и называют даром провиденья», Пан тотчас распознал, в какой ситуации оказалась Психея. И именно он дал ей совет, с которым она продолжила жизненный путь. По сути, всё дальнейшее раскрытие мифологемы вдохновлено этим пророческим наставлением: «Отложи грусть и брось печаль, а лучше обратись с мольбами к [Эросу], величайшему из богов, и так как он юноша избалованный и капризный, то постарайся ласковой предупредительностью расположить его в свою пользу…» Пан — это бог, выражающий всю полноту природного бытия, который «благодаря своей глубокой старости, научен долгим опытом». Это «деревенский житель, пасущий стада», близкий к земле и животному миру, любящий всё живое и саму жизнь — то есть плоды «глубокой старости». Его совет имеет следующий смысл: «Эрос — величайший из богов; что же касается тебя, Психея… Будь верна своей фемининной природе — и обретёшь любовь!» Недаром Пан держит на руках богиню Эхо — свою недосягаемую возлюбленную: она обращается в музыку, что звучит для него, и потому их объяснение в любви продолжается вечно. Вот он, истинный наставник Психеи — мудрый, влюблённый, естественный. Фигура Пана остаётся целиком на заднем плане, но его «древняя мудрость» определяет будущее развитие Психеи.
203
Характерно, что в мифах и волшебных сказках схожая картина развития наблюдается у «дураков» и детей. Им тоже часто помогают животные.