Итак, в одном случае прядь солнечной шерсти была отделена от исходной полноты единого света, в другом — полная чаша воды извлечена из неразрывной тотальности потока. Оба символа — каждый на своём уровне — указывают на то, что Психея способна воспринимать и ассимилировать проявления маскулинности и придавать им форму, не разрушаясь под напором неодолимой энергии нуминоза.
Поскольку Психея является порождением земли, она способна лишь воспринимать и наделять формой области бесконечного универсума, находящиеся в сфере её досягаемости, — но такова её глубинная природа, и именно она делает нашу героиню человеком. Данное формообразующее и ограничивающее свойство является основой принципа индивидуации, который и воплощает Психея. Определяя отцовский уроборос как неупорядоченное множество семян (первый подвиг), как деструктивное маскулинное сияние (второй подвиг), или же как оплодотворяющую силу (третий подвиг), мы подразумеваем под этим понятием сокрушительную нуминозную мощь маскулинности. Тем не менее, при более пристальном рассмотрении эти три характерные фазы могут быть представлены в качестве различных аспектов проявления Эроса как чудовищного дракона. Оплодотворяющему свойству, ослепительному блеску и могучему динамизму можно поставить в соответствие три уровня «действенности» его образа, три формы его действительности.
В свете всего вышесказанного «исчезновение Эроса» обретает новый, таинственный смысл. На поверхности ситуации лежит объяснение, будто Эрос покинул Психею за то, что она нарушила его требование анонимности. Если взглянуть глубже, оказывается, что он вернулся «к матери»: эту трактовка находит подтверждение в символизме кипариса как дерева Великой Матери, на котором сын-любовник сидит словно птица, а также в том, что Эрос вновь оказался в неволе, во дворце Афродиты. Но на предельном уровне погружения мы вынуждены признать, что божество исчезает вследствие того, что во время своего рокового поступка вооружённая лампой Психея не сумела распознать, каков же Эрос «на самом деле». В дальнейшем выясняется, что Эрос раскрывает Психее свою истинную сущность лишь постепенно, в процессе её собственного развития. Форма его проявления зависит от самой героини: бог трансформируется вместе с ней и посредством неё. С каждым следующим подвигом Психея постигает — сама того не осознавая! — новую категорию реальности Эроса.
Череда подвигов, которые она ради него совершает, отражает последовательный рост осознания Психей не только себя самой, но и Эроса. Именно благодаря постепенному ходу этого процесса и за счёт того, что героиня умудряется не погибнуть под воздействием превосходящих сил нуминоза (которые представляют также и Эроса), Психея с каждым подвигом становится всё более защищённой и приспособленной к восприятию божественных энергий и фигуры своего возлюбленного.
Итак, с помощью орла, олицетворяющего бессознательный маскулинный дух, Психее удаётся миновать очередную ловушку, в которую Афродита насмешливо пыталась её заманить. На пути индивидуации сделан ещё один шаг. Но в развитии Психеи можно отметить следующую любопытную черту: это путешествие в направлении сознания, которое на всём своём протяжении сопровождается сознанием. Кроме того, бессознательные силы играют в данном процессе более яркую роль, чем в ходе становления маскулинного сознания: действительно, по сравнению с маскулинными аналогами, такими как Персей или Геракл, независимые проявления нашей героини в качестве Эго куда менее значительны… И тем более впечатляющей предстаёт автономная активность бессознательной целостности, что руководит Психеей.