Тогда как не от зноя не от хладаТуда-сюда по свету мельтеша,Вы рыщете, где надо и не надо.
И ваша надрывается душа,Порвав необходимые оковыТепла и ласки ради барыша.
За золотом стремитесь далеко вы.И к черту на куличики за ним,Вы и туда отправиться готовы.
Мы лишь от непогод себя храним,А вы и нег, и роскоши вкусили.И погляди, как человек раним.
А не поговорить ли нам о силе?Что скажем, коль начнем судить по ней?Так что ж выносливее: люди или?..
Как дважды два понятно: не сильнейВы ни гиппопотамов, ни тапиров.И даже ни баранов, ни коней.
Да, ваш наряд узорчат и порфиров,А что до благородства, вот уж ой!Герои вы, другому яму вырыв.
Как римляне, и старший, и меньшой,Благотворившие не славы ради,Мы, звери, вас прекрасней и душой.
И гордый лев мечтает о наградеЗа подвиг свой, а зла не вспомянет —На злоумышленника и не глядя.
Иные звери рвутся из тенет,Не уступая никаким оковам,И гибель выбирают, но не гнет!
Ведь непонятно только бестолковым,Что для животных гнет невыносим.До нас и в вольнолюбье далеко вам.
Скажу о воздержании засим.Ведь наше поклоненье и ВенереРазумнее. И тут мы не форсим.
В любви умеренны и строги звери.А посмотри-ка, люди каковы.Не помнят ни о здравье, ни о мере.
Поев порою мяса иль травы,Легки мы и подвижны в промежутке.А что и сколько лопаете вы!
О до чего изощрены и жуткиКоличеством и качеством харчи,Которыми язвите вы желудки!
Нет, мало вам пекомого в печи — Полезли в закрома и к океану.Так кто умней, отсюда заключи.
А на счастливых и несчастных гляну —Не знаю, что об этом скажешь ты,Но я о вас заплачу и не спьяну.
Живя без сплетен и без маеты,Мы от природы доблестны, как люди,А вы неблагородны, как скоты.
Да тут и спорить не о чем. А будеТы истины еще не видишь сей,Ее я поднесу тебе на блюде.
У всех без исключения зверей — Чутье, слух, зренье и другие снасти.Чем оснащен двуногий фарисей?
Ну, осязаньем. Но от глаз не застиИ очевидность, что добро, и тоУ вас пособница порочной страсти.
А наше платье? Жадно нажито?Нет, но закрыты мы от ветра илиОт холода теплее раз во сто.
Ну, а у вас растительность на рыле,А остальное вечно непутем.Ни чешуя, ни мех вас не укрыли.
Родимся мы — спокойно и растем.А ваша родилась и плачет кроха.Не мило вам на свете и дитем.
И до последнего вопите вздохаВам, плачущим недаром и невдруг,До гробовой доски живется плохо.
Природой, кроме пары жадных рук,Вам дан язык — для вашего же блага.Но, дуракам, вам и язык не друг.
Да, от природы ваше племя наго.Но и фортуна не щедра к нему.И для него не сделает и шага.
И я страстишек ваших не пойму,В вас перемешанных единой кучей,И вашему не поклонюсь уму.
Бессильный гад меж нами редкий случай,А между вами чуть не все подряд.Вы и слабее зверя и колючей.
Ответь: у тигров ли, у поросят,У пеликанов, у слонов, у блох ли —Кто был себе подобными распят?
Нет, пусть кажусь я апатичней рохли.Ты о моем возврате не радей.Давненько слезы у меня просохли.
Не верь, когда какой-то лицедейКричит, что жизнь ему отрада, дескать.Отраднее, чем жить среди людей,
Со свиньями в хлеву помои трескать».
