Все еще стояли люди в оцепенении, когда послышался шум, и из-за холма показалась карета с добротными лошадьми в упряжке и несколько всадников. Движение их было неспешным, но как только процессия попала в поле зрения людей, находящихся в долине, как лошади тут же были подхлестнуты, и путники стремительно помчались к погорельцам. Не успела еще карета остановиться у людского островка, возле остатков дома, как из нее практически на ходу, не дожидаясь лакеев, выскочил человек, которого многие погорельцы узнали по его недавнему визиту к ним. Им оказался небезызвестный нам граф Сленсер. Лицо его выражало крайнюю степень изумления и сочувствия. Граф торопливо направился к людям.
– Верить ли очам своим!? Умоляю вас, добрые люди, скажите, как же такое могло произойти?! О, горе какое!
Эти слова только разжалобили людей: некоторые женщины заголосили. Старик Мак Хант, на склоне лет своих попавший в работники к Сиддонсам, ни в чем хозяевами обижен не был. И вот, казалось, когда можно быть спокойным за свою старость, случилось такое. Старик боялся, что после происшедшего и его жизнь, и судьба остальных обитателей хозяйства Сиддонсов будет весьма и весьма неопределенна. Участливые слова графа тронули и его душу, он первым прервал молчание:
– Да, господин, беда. Страшная беда постигла нас. За что же наказание нам такое выпало. Господи всевышний? Граф отыскал глазами Штейлу и ее мать.
– Скажите, миссис, – граф учтиво коснулся ладошкой ее предплечья что за причина столь страшной трагедии? Как это все произошло?
Старая женщина даже не пошевелилась. Стеклянные глаза смотрели неподвижно, словно сквозь прозрачное тело графа. Он сразу же почувствовал неладное в поведении Терезы.
– Миссис, вам, наверное, плохо? Может быть, требуется помощь с моей стороны?
Штейла только сейчас очнулась от шока и обратила внимание на странное поведение матери. Участливо обняла ее, пытаясь помочь. Граф тем временем повернулся к остальным.
– Да может мне, наконец, кто-нибудь сказать, что здесь произошло?! Кто виновник столь страшного злодеяния?! Из толпы снова послышался голос Мака Ханта:
– Да мы и сами, господин, не знаем, как это все случилось. Проснулись среди ночи от дыма и огня, который уже бушевал вовсю. Хвала Всевышнему, хоть спастись успели, а вот скотину жалко.
– Не поработала ли здесь чья-то злодейская рука? – Лицо графа стало суровым и сосредоточенным. – Вы не заметили ничего подозрительного?
Все понуро молчали, предоставив право отвечать уже ввязавшемуся в разговор старику Маку, а когда тот ответил, что ничего, мол, подозрительного, остальные закивали в знак согласия.
– Все равно проверить на всякий случай нужно. – Граф повернулся к своим людям. – А ну, живо осмотрите округу: нет ли чего? Не исключен случай умышленного поджога. Что заметите подозрительное, дайте знать. Отличившегося награжу!
Слуги без промедления бросились исполнять волю хозяина, а погорельцы с теплотой посмотрели на него. Тронуло их, что такой важный господин заботится о них. Штейла, слыша этот разговор, тоже с легкой благодарностью посмотрела на него. Женщинам так необходима в тяжелый момент поддержка!
Граф подошел еще ближе к людям. В эту минуту его главной задачей было расположить их к себе, а главное – Штейлу. И он с удовольствием осознавал, что это ему удается.
– Я не так давно проездом был в ваших краях, и мне очень понравилось, как здесь ведутся дела. Ухоженные овцы, добротные поля. Я предложил мистеру Сиддонсу весьма выгодные для него условия сотрудничества и вот приехал узнать о его решении, а здесь вдруг такое… Кстати, а где же сам мистер Сиддонс? Что-то я его не вижу…
Над присутствующими повисла гробовая тишина. Все, как по команде, посмотрели на старика Мака, тот понял, что придется отвечать ему и в этот раз. Он рассказал графу обо всем, что случилось здесь накануне пожара. Надо было видеть лицо графа в те минуты! С каждым словом рассказчика оно становилось все более опечаленным и скорбным. Если есть на свете эталон лицемерия, то в данную минуту он был воплощен в облике графа Джоржа Сленсера. Последний отчаянно закачал головой из стороны в сторону, поохивая при каждом слове рассказчика. С минуту, наверное, после того, как старик закончил свой рассказ, граф не мог обрести дар речи. Наконец, он заговорил.
– Какие страшные испытания выпали вам, добрые люди! Как прискорбна смерть мистера Сиддонса! Вы извините меня за неучтивость, может, что-то я недопонимаю в ваших отношениях в прежние времена с семьей убийцы, но теперь-то! Как могли вы простить родным этого изверга, который лишил жизни прекрасного человека мистера Сиддонса? Ему, сердешному, ничего не оставалось делать, как защищаться, и его никак нельзя осудить за тот выстрел, который, увы, прозвучал слишком поздно…