— А вы играйте, разве я запрещаю.
— Как же мы будем играть, ты же не любишь игры.
— Я тоже приму участие.
— Но имей в виду, что мы играем только на деньги.
— И на большие, — подхватил другой гость.
— Но почему же обязательно на большие, просто поиграем, чтобы провести время.
— Мы играем не для того, чтобы провести время, — пренебрежительно заявил первый купец, — мы каждую ночь играем на тысячи.
В это время в дверь постучали, и разговор прервался. На пороге комнаты показался какой-то юноша. Оборотившись к дверям, он позвал товарищей:
— Входите… тут их много… наконец-то нашли.
В комнату вошли еще двое студентов. Один из них держал в руках лист бумаги. Положив его на стол, он обратился к присутствующим, словно произносил речь:
— Господа, мы собираем пожертвования для такой благой цели, что каждый армянин, в сердце которого еще осталась хоть капля жалости к нашим братьям, турецким армянам, не может остаться равнодушным к их злосчастной судьбе, поэтому прошу подписаться, кто сколько может.
Гости Микаела были неприятно озадачены.
— Ох, и надоели вы со своими подписными листами, — сказал один из купцов и отвернулся.
— Какое нам дело до турецких армян, — пренебрежительно проговорил другой, — нам с трудом на своих детей хватает.
— Для чего производится подписка? — с недоумением спросил третий.
Студенты совсем растерялись.
— Мы видим, что вам совершенно безразлично для чего, — огорченно произнес один из них. — Раз вы так холодно отнеслись к нашему предложению, думаю, что вам незачем знать цель.
Микаел молчал. Его не удивило равнодушие гостей.
Студенты вышли. Микаел пошел их провожать.
— Вот они, наши богачи, столпы общества. Чего можно ждать от этих бездушных людей. Это же живые трупы… — с горечью заметил один из студентов.
— Черт бы их всех побрал!
Выйдя на площадку лестницы, Микаел спросил:
— С какой целью вы собираете пожертвования?
Студенты помялись, затем один из них сказал:
— Это тайна… Но от вас нет необходимости ее скрывать, мы вам вполне доверяем. Знаете ли вы, что один из представителей константинопольского патриарха находится сейчас в Лондоне, а другой в Петербурге? Вопрос о судьбе турецких армян висит на волоске, время действовать. Мы решили послать за границу одного молодого человека, чтобы начать пропаганду через прессу.
Микаел просиял.
— Это действительно прекрасная мысль, — сказал он взволнованно, — а кого вы хотите послать?
— Вашего друга, господина Стефана Масисяна.
— Странно, что он мне ни словом не обмолвился.
— Он вообще скрытный человек, ему не хотелось, чтобы вы узнали об этом до его отъезда.
— Это неважно, — сказал Микаел, — передайте Стефану, чтобы он зашел ко мне. Я сделаю все для того, чтобы его поездка состоялась.
Крепко пожав Микаелу руку, студенты ушли.
Возвратившись к своим гостям, Микаел ничего им не сказал, но в нем закипело негодование, когда он услышал, что они осыпают насмешками студентов и осуждают их поведение.
— Видно, сидят без гроша, вот и понадобились им деньги на карманные расходы, — насмешливо произнес один из купцов.
— Самим есть нечего, а пекутся о турецких армянах, — добавил второй.
— Покоя нет от этих попрошаек, — с возмущением заговорил третий. — Несколько дней назад явились ко мне вот с таким же подписным листом. Пожертвуйте, говорят, в пользу алашкертских беженцев. Как услышал я это, злость меня разобрала, взял да рявкнул на них: «Убирайтесь, говорю, к чертовой матери с вашими алашкертцами…»
Микаел не вытерпел:
— Нельзя так равнодушно относиться к судьбе своей нации, — сказал он возмущенно. — Каждый из нас обязан помочь по мере сил в этом общем деле. Те, у кого есть деньги, должны помочь деньгами, студенты — люди образованные, будут вести пропаганду. Кто поможет сердцем, а кто и сильными руками. Каждый армянин должен внести свою лепту, и если мы все так поступим, то положение турецких армян немного облегчится.
— Ну хорошо, довольно, — перебил Микаела один из гостей. — Отложим в сторону этот вопрос и займемся лучше нашими делами. Принесите карты.
— Откровенно говоря, у меня нет никакой охоты сейчас играть, — ответил Микаел.
— Иначе говоря, вы предлагаете нам встать и уйти. Имейте в виду, что мы пришли сюда не для того, чтобы выслушивать ваши нравоучения, — вскочив с места, сказал один из гостей.
— Если вам здесь надоело, пожалуйста, насильно вас никто не будет удерживать.
Гости поднялись и ушли обиженные. Остались только двое молодых купцов. Они были люди более сознательные, но из уважения к старшим не решались вмешиваться в разговор. Как только они остались наедине с Микаелом, языки у них развязались.
— Какие бездушные, безучастные люди, — заговорил один из них, — их ничего не интересует, ничего, кроме торговли и наживы, им безразличны судьбы не только своего народа, но и всего человечества. На все они смотрят с точки зрения выгоды.
Микаел, который в эту минуту находился в чрезвычайно возбужденном состоянии, вскочил с дивана, на котором сидел, и горячо заговорил:
— Хотя бы дело-то свое знали, были бы хорошими коммерсантами, но, уверяю вас, что и в этом отношении они профаны. Старое поколение купцов гораздо лучше знало свои дела. От них они отличаются только тем, что вместо азиатской папахи носят европейские шляпы, но мыслят они отнюдь не по-европейски. Хотя прежние купцы и были невежественными и имели весьма ограниченные познания в коммерции, но у них не было дерзости теперешних купцов и они не рисковали вступать в торговые отношения с более цивилизованными народами. Наоборот, они завязывали торговые отношения с теми, кто был ниже их по культурному уровню, и таким образом им удавалось обманывать их. Нынешние же купцы не настолько предусмотрительны. Оставаясь такими же невежественными, они рискуют завязывать торговые отношения с более цивилизованными народами, конкурировать с которыми им, конечно, не под силу; вступая в торговые отношения с европейскими коммерсантами, они постоянно попадают впросак и теряют огромные капиталы.
Суждение Микаела показалось молодым купцам слишком суровым, и один из них сказал:
— Но ведь бывают и исключения?
— Это ничего не решает, — ответил Микаел. — Если и было богатство у армян, оно добыто отцами, а молодое поколение не сумело сберечь его. Я по пальцам могу перечислить всех купцов, обанкротившихся за последние несколько лет, и причиной всех этих банкротств в большинстве случаев было одно: неумелая торговля наших купцов с европейскими коммерсантами. Пример тому — торговые фирмы, которые вели дела с Марселем и Манчестером. Все эти фирмы потерпели крах. Здесь, в России, наши купцы еще держатся и даже богатеют, но это только потому, что по своему развитию русский купец не выше армянского.
Эти слова Микаела заставили призадуматься его молодых гостей. Все это было для них слишком ново.
— У нас вообще не хватает того, что называется коммерческой наукой, — продолжал Микаел. — Мы беремся за любое дело без необходимых знаний, без предварительного изучения, слепо и необдуманно подражая чужому примеру. Стоит кому-нибудь затеять покупку хлопка, смотришь, и другие начинают его тоже закупать, даже не задумываясь над тем, будет ли это им выгодно, или нет. Или кто-нибудь начнет скупать шелк; вскоре его примеру следуют другие. Если спросить у этих господ: «Для чего закупаете, куда собираетесь послать», они ответят: «Но ведь Киракос или Маркос покупает, почему же нам не купить, чем же мы хуже их».
— Это совершенно верно.
— Единственно, что сохранило в неприкосновенности молодое поколение из наследия отцов и чему оно следует неукоснительно, это — плутовство. Но когда торговля держится на обмане, она неизбежно приходит в упадок. По этой причине и на европейском и на русском рынках наша отечественная продукция пользуется сейчас дурной славой. Наши купцы примешивают в хлопок, в шерсть и в шелк-сырец все что угодно. Мы потеряли доверие, наше сырье покупают только после того, как проверят всё до последнего тюка. И это в то время, когда на европейских рынках достаточно показать образец, чтоб заключить торговую сделку, так как покупатель уверен, что сотни запакованных тюков будут соответствовать тому образцу, который был ему показан.