Говоря это, Лала сама расплакалась. Немного успокоившись, она сказала:
— Вардан, обещай, что ты увезешь меня отсюда!
— Увезу, не тревожься.
— Увези поскорей, хочешь — даже сейчас. Я пойду за тобой хоть на край света.
— Потерпи несколько дней, Лала. Я поговорю с твоим отцом.
Разговаривая, влюбленные долго сидели в тиши ночного сада, и грусть, наполнявшая их сердца, постепенно уступила место отрадному чувству любви.
Глава девятнадцатая
Проведя бессонную ночь, Вардан встал довольно поздно. Его слегка побледневшее лицо сияло радостью.
В ода Дудукчяна уже не было, в углу лежал только его хурджин.
«Куда он подевался?» — с тревогой подумал Вардан. Он еще вчера убедился, что Дудукчян слишком наивен и его необходимо опекать.
В доме уже давно все были на ногах. Сыновья Хачо спозаранок отправились в поле; старик Хачо ушел вслед за ними; снохи хлопотали по хозяйству. Никто не сидел сложа руки. Дома оставался только Айрапет. Улучив минуту, он зашел к Вардану. Айрапет надеялся, что юноша откроет ему тайну своей любви к Лале и таким образом они смогут объясниться. Другие братья, кроме Апо, перестали думать об угрожавшей Лале опасности, положившись на судьбу и на волю провидения.
Отец еще ничего не знал. Его занимало другое: как выяснить прошлое Томаса-эфенди, которого он прочил себе в зятья.
Когда Айрапет вошел в ода, Вардан спросил его:
— Ты не знаешь, куда делся мой новый друг?
Айрапет понял, что речь идет о Дудукчяне, и ответил:
— Чудной он какой-то, этот твой новый друг; поднялся чуть свет, не умылся, не позавтракал, взял свой посох и пошел со двора. Мы его спрашиваем: «Куда идешь?» — а он в ответ только головой мотнул.
— Куда же он ушел? — встревожился Вардан.
— Право, не знаю; впрочем, я видел его потом в деревне. Он остановил босоногую, одетую в лохмотья девушку и спросил: «Почему ты так плохо одета? Девушке не пристало так ходить». Та ответила, что у нее бедные родители. Тогда он достал из кошелька золотую монету и отдал ей. Мне думается, что это была его последняя монета.
— Вполне возможно, — сказал Вардан, — ну а потом куда он пошел?
— Только что отошла обедня, и возле церкви кучкой стояли крестьяне и толковали о раскладке податей. Он подошел к ним, вмешался в разговор и стал им объяснять, что они платят государству больше, чем следует, а о своих общественных нуждах не пекутся. «Взять хотя бы, к примеру, школы, — сказал он, — почему вы не учите грамоте своих детей?» Потом говорил им о каком-то товариществе, уверял, что оно выгодно крестьянам, повел речь о кредитном обществе, объяснял, что оно за небольшой процент будет ссужать крестьян деньгами, и много чего еще говорил…
— А что ему ответили крестьяне? — с интересом спросил Вардан.
— Они подняли его на смех. Кто-то сказал: «Откуда взялся этот бесноватый?»
— Слава богу, не один я бесноватый, — усмехнулся Вардан. Ну а дальше?
— Какой то крестьянин предложил ему зайти в харчевню. Они пошли. В харчевне было много пьяных. Сам он пил мало, но платил за всех и все гнул свое — объяснял, почему народ бедствует. И так складно говорил, душа умилялась! Я не знал, что слово имеет такую силу. Но крестьяне слушали его недоверчиво. Кто-то спросил его: «Какая у тебя должность, чин какой?» А как услышал, что он нигде не служит, так ему напрямик и отрезал: «Чего же ты суешься?»
— Да, для того, чтобы убедить их, надо быть или уездным начальником, или мудиром, или сборщиком налогов, вроде Томаса-эфенди, а образованный человек ничего не значит в их глазах, — с горечью сказал Вардан. — Рассказывай дальше.
— Я насилу вывел его из харчевни, — продолжал Айрапет, — боялся, что дело кончится потасовкой. Когда мы вышли, он сказал: «Вот где надо знакомиться с народом: когда человек выпьет, душа у него нараспашку». Пошли мы с ним по деревне, а на плече у него была кожаная сумка, набитая разными книжицами. Он останавливал проходивших крестьян и всем раздавал эти книжицы. Одни сказали, что не знают грамоты, и не взяли, а другие взяли — хотя такие же неучи, как первые. Я спросил у одного: «На что тебе эта книга?» — «Отдам матери, говорит, пригодится табак заворачивать».
Вардан, хмуро выслушав Айрапета, тревожно спросил:
— А тебе-то он дал эту книжицу?
— Да, целых две.
Вардан взял книжки у Айрапета, полистал их и недовольно сказал:
— Глупо раздавать такие книги неграмотным людям… Куда же он пошел?
— Мы вместе с ним вышли за околицу деревни, и тут он попросил меня оставить его одного. Я попрощался с ним. Он пошел наугад, скорей всего в соседнюю деревню. Я долго стоял и смотрел ему вслед. Он так торопился, словно его там ждали, хотя я готов поклясться, что он сам толком не знал, куда идет; долго плутал, — с нескрываемой иронией добавил Айрапет.
— Дорогой мой Айрапет, — заметил Вардан, — возможно, он и плутает по нашим извилистым горным тропам, но по дорогам жизни он хороший поводырь, поверь мне.
— Что ж, это верно, — смутился Айрапет, поняв, что его ирония была неуместной, — он, видать, человек начитанный.
— И, кроме того, очень добрый и честный.
Айрапета, однако, не очень интересовал сейчас их новый гость, ему не терпелось поговорить с Варданом о сестре. С тех пор как Сара поведала ему, что Вардан и Лала любят друг друга, он все время ждал, что юноша заговорит с ним о своей любви к Лале, — ведь Айрапет был ему ближе, чем кто-либо из семьи Хачо. Но в эту минуту, поглощенный мыслями о Дудукчяне, Вардан словно забыл о Лале. Он встал и хотел выйти из ода, но Айрапет остановил его вопросом:
— Куда идешь?
— Пойду искать Дудукчяна, — ответил тот, — напрасно ты оставил его одного, он ведь такой неопытный.
Они вместе вышли из ода.
— Зайдем сначала на конюшню, — предложил Вардан, — посмотрим лошадей. Сколько дней я их уже не видел!
Во дворе у ручья умывалась Лала. Видимо, она только что встала.
— Доброе утро, Степаник, — крикнул ей Вардан.
Лала с улыбкой кивнула ему головой.
В конюшне на привязи стояли три лошади Вардана. Это были добрые кони. На одном из них он ездил сам, на двух других его слуги, Сако и Его — два дюжих молодца, неразлучные спутники Вардана.
— Сако, — обратился Вардан к одному из своих слуг, — отведи подковать лошадей и приготовь все для дороги.
Он потрепал лошадей по гривам и внимательно оглядел их, словно решая, смогут ли они в одну ночь проделать трехдневный путь. Потом приказал оседлать своего коня. Его тотчас оседлали. Садясь на него, Вардан спросил Айрапета:
— В какую сторону пошел Дудукчян?
Айрапет показал ему, и тот погнал коня в указанном направлении.
После отъезда Вардана Айрапет впал в грустное раздумье: «Зачем Вардан велел подковать лошадей, значит он собирается уехать? Неужели он так и уедет, ни словом не обмолвившись о Лале, не назвав ее своей невестой? И наконец почему он так встревожился, когда узнал о ребяческих выходках Дудукчяна?»
Айрапет был так озадачен поведением Вардана, что несколько минут простоял в задумчивости, а потом не спеша направился домой. Проходя по двору, он увидел Сару, выходившую из хлева с подойником в руке.
— Что тебе сказал Вардан? — спросила она, ставя подойник на землю.
— Ничего не сказал, — хмуро ответил Айрапет, — он стал каким-то скрытным.
— А я все знаю, — с улыбкой произнесла Сара, — садись, расскажу тебе.
Они сели на оглоблю стоявшей во дворе арбы. Сара рассказала мужу, что Лала во всем призналась ей. Ночью, когда в доме все спали, у нее было тайное свидание с Варданом в саду. Лала не скрыла от нее ни одной подробности: она сказала, что на прощанье Вардан обещал ей поговорить с отцом, и если отец не даст согласия, он похитит ее.