Выбрать главу

Через несколько минут Еремеев знал историю «ареста» и «побега» ревкомовцев. Не слушая дальше, он сжал кулаки, изрыгая проклятия и грозя всем на свете. Но пришедший схватил его за руку, притянул к себе и, хотя - он знал - во всем доме никого не было, а толстые стены не пропускали ни звука, зашептал в самое лицо.

Еремеев перестал сопеть, глаза его округлились. Он молча слушал свистящий шепот своего агента и с трудом верил услышанному, хотя знал, что агент не может врать - человек он проверенный.

А потом Еремеевым овладела бешеная радость. Наконец-то судьба посылает ему случай, которого он ждал очень долго, может быть, всю жизнь. Прежние удачи показались ему такими маленькими, незначительными, что стало даже обидно. Нет, только теперь он сможет по-настоящему отличиться. Об этом заговорит вся армия! Будущие летописцы посвятят ему, Еремееву, немало страниц в книгах о великом освобождении России армией Колчака!

И вдруг тяжелая мысль будто прихлопнула и разом погасила бушующую радость. Ведь он должен немедленно сообщить обо всем полковнику Бутбергу. А тот, конечно, все заслуги припишет себе. Еремееву же как простому исполнителю «гениального бутбергского плана» достанется лишь благодарность или, в лучшем случае, незначительное денежное вознаграждение. Нет, на это Еремеев не пойдет!

Но как обойти Бутберга?.. И он решился. Правда, риск был большой - если верховный правитель окажется не в духе, неприятностей не избежать. Зато если повезет… Еремеев даже зажмурился от нахлынувших радостных предчувствий.

Торопясь к роскошному дворцу, где помещалась штаб-квартира Колчака, он лихорадочно обдумывал, как доложить обо всем верховному правителю и как оправдать, что явился сам, не доложив предварительно Бутбергу.

Но торопился Еремеев зря. Колчак никого не принимал: он проводил секретное совещание с представителями Англии, Франции и Североамериканских штатов. В качестве наблюдателя на этом совещании присутствовал доверенный японского императора. Напрасно уверял Еремеев холодного вежливого адъютанта, что дело крайне важное и не терпит отлагательств.

Я думаю, - сказал адъютант обессилевшему от волнения Еремееву, - что любое дело, даже очень важное и срочное, подождет до утра. Тем более, - закончил он быстро, заметив, что тот опять пытается возразить, - тем более, что другого выхода нет.

На секунду у Еремеева шевельнулось сомнение: не поздно ли будет завтра, не надо ли сейчас же доложить обо всем Бутбергу. Но тут же он остановил себя:

- Завтра! Никуда они не денутся. Завтра!- и, довольный, быстро зашагал в контрразведку.

5

Ван Ю-ли не сказал Андрею, что часа три назад этой же дорогой прошел его отец: и его Шагов послал к партизанам. Не сказал Ван Ю-ли потому, что со свойственной ему добросовестностью выполнял наказ предревкома: «Пусть об этом никто не знает». И другой наказ Шагова помнил он и готов был выполнить: «Если что-нибудь случится - умрите достойно».

Вот почему, когда сзади раздался треск сучьев и грубый окрик заставил их остановиться, Ван Ю-ли так выразительно посмотрел на Андрея. Он пожалел, что не передал этих слов своему другу. Но на побледневшем лице Андрея Ван Ю-ли прочел: «За меня не волнуйся, не подведу». Тогда он спокойно уставился на двух людей в гимнастерках, галифе и солдатских ботинках. Один из них - заросший рыжей щетиной, с железными очками на толстом носу - направил винтовку в грудь Ван Ю-ли и внимательно оглядел обоих друзей.

- Оружие? - спросил он.

- Нету,- развел руками Ван Ю-ли.

- Ты? - рыжий ткнул винтовкой в сторону Андрея.

- Нет, - сквозь зубы ответил Андрей. Он был по-прежнему бледен и с ненавистью смотрел на врага.

Обыскивать их рыжий не стал. Повернувшись к товарищу, он что-то быстро проговорил. Тот молча кивнул и исчез в кустах.

- Можно сесть, - рыжий указал на землю и сам присел, прислонившись спиной к дереву. Винтовку он не выпустил из рук и, когда Андрей замешкался, выразительно похлопал по прикладу.

Ван Ю-ли лег на траву и посмотрел вверх. Сквозь густые ветви неба почти не было видно, но он все-таки понял, что солнце уже начало клониться к западу. «Через два часа мы были бы на месте, - подумал он, украдкой наблюдая за караульным. - Если мы сейчас оба вскочим и побежим в разные стороны-мы удерем. Этот рыжий нас не догонит. Но я найду дорогу, а Андрей? Заблудится и пропадет. Нет, если уж пропадать - то вместе…» Вдруг страшная мысль ожгла Ван Ю-ли. Он понял, что отец его не дошел до партизан, а был схвачен. Чехи устроили засаду! Наверное, это каратели, посланные на уничтожение партизан. Ван Ю-ли вскочил на ноги. Но часовой который, казалось, дремал, привалившись к дереву, тоже вскочил с удивительной для его грузной фигуры легкостью.