— Ерунда, — отмахнулась она, морщась. — Я там… вышла из себя. Сделала глупость.
— Глупость! — звонко расхохоталась Тойвальшен барлума. — Видели б вы его лицо! Джейни, оно того стоило!
— Детский сад, — раздельно проговорил Ольмезовский.
Исходящее от него недовольство было таково, что даже Ми-Грайон его ощутил.
— Детский сад, — повторил Чужой. — Что ты, Джейни, что, простите, вы, Лэркен барлума! Надо было мне самому с ним разговаривать…
— И вы считаете, что добились бы иного результата? — с сарказмом поинтересовалась Лэркен Тойвальшен.
— Да, я так считаю, — ответил Ольмезовский. — И, кстати, надеюсь, что еще не все испорчено.
— Если еще адмори абанош согласится вас принять, — заметила барлума. — Раз он отказал уважаемой Джейни, то свое мнение навряд ли переменит. Ми-Грайоны славятся своим непроходимым упрямством!
— Вы, что, взялись решать за него, кого ему принимать, а кого нет? — неприятным голосом поинтересовался Ольмезовский. — Вы можете сколько угодно твердить о тупости и ослином упрямстве Ми-Грайонов, но алую лихорадку завезли к нам не они, и это факт, от которого вам деваться некуда, уважаемая барлума. Очень неумный и очень подлый поступок с вашей стороны. Вы ведь решили истребить наш народ с помощью этой дряни, не так ли? Пока вы улыбались нам и кивали на закон о культурном эмбарго, все шло хорошо. Но как только мы решили обратиться к вашему адмори абаношу, минуя вас, вы испугались.
— Да что вы себе позволяете, профессор! — бешено зашипела Тойвальшен, прижимая уши к голове и хватаясь за оружие. — Как вы смеете! Обвинять! Меня! Да я…
Мальчик Фредди перестал улыбаться и шагнул вперед. Ольмезовский положил ладонь ему на плечо.
— Тихо, — еще более неприятным голосом приказал Ольмезовский. — Теперь вы по вполне понятной причине боитесь нашего разговора с адмори абаношем. Вдруг он возьмет да и прислушается к нашей просьбе. И все ваши грандиозные планы окажутся на свалке.
— Как вы думаете, почему я до сих пор терплю вашу возмутительную наглость? — с трудом взяв себя в руки прошипела Тойвальшен.
— Потому, — спокойно ответил Ольмезовский, — что здесь и сейчас мы — сильнее. Только поэтому! И хватит спорить. Я прав, и вы это прекрасно знаете.
Неизвестно, чем завершился бы разговор, если б у Тойвальшен барлумы не запищало комм-устройство. Она с раздражением выдернула из-за рукава пластинку прибора.
— Извините, — прослушав сообщение, сказала она. — Мы продолжим наш разговор позже.
— Как хотите, — с ядовитой любезностью проговорил Ольмезовский.
Мгновение Тойвальшен смотрела на него, явно сдерживая рвущиеся с языка ругательства, потом повернулась и пошла прочь, так и не сказав ни слова.
— Ой… — тихо, растерянно сказал Фредди, хватаясь за голову.
Доктор ди Сола подхватила его, не дала упасть.
— Опять? — участливо спросила она. — Доигрался!
— Я не мог… иначе… — простонал Фредди. — Лэркен бы упала…
— И пусть себе падала бы! — раздраженно заявил Ольмезовский. — Полежала бы месяц-другой в медцентре, глядишь и вошло бы через трещины в голове немного ума!
— Ян! — гневно оборвала его ди Сола.
Опять эта их телепатия, с раздражением отметил Ми-Грайон, наблюдая, как Чужие обмениваются напряженными взглядами. Придумали же такую дрянь! Как будто нормальной звуковой речи недостаточно.
Поняв, что больше ничего интересного, равно как и вообще ничего, услышать не удастся, Ми-Грайон вернулся к своему столу и занялся текущими делами.
К концу рабочего дня к нему в кабинет зашел его родной брат, Арэль Ми-Грайон тарг. Он нахально уселся прямо на терминал информационной системы так, что голографический экран замерцал прямо по его фигуре.
— Работаешь? — спросил Арэль и, не дождавшись ответа, предложил:- Отвлекись, кое-что покажу.
От кого другого адмори подобного хамства не потерпел бы. Но брату можно простить многое. Тем более старшему. Тем более такому, который за тебя кому хочешь готов глотку перервать.
— Смотри, — над столом развернулся голографический шарик планеты. — В течение довольно длительного времени мы регистрировали мощные поля неизвестной природы, — тревожным алым цветом вспыхнула над планетой сложно закрученная тройная спираль. — А источник всего этого безобразия…