Вынула Варвара из косм своих длиннющих золотой гребень, два раза провела по обвалившимся на грудь и плечи волосам. Затем стала крутить космами во все стороны света. И нагота сокрылась за этим вращением.
Это только вовсе невежественные люди могут настоящие космы Валькирии с растрепанными лохмами простой женщины спутать. Кто хоть раз узрел действо кручения волос Валькирии, ни за что не перепутает волосы Валькирии с обычными, даже очень красивыми, женскими волосами.
На миг само дневное светило погасло! Лишь сполохи на небе освещали Тайгу. А как вновь засияло Светило, были покалеченные Огольцы исправны и одежей прикрыты.
Сидели смирно на полу. Молчали.
— Ну, вот и все, Лхасаран Цэрэмпилович. — Совсем по-будничному сказала Варвара, натягивая через голову сарафан. — Вам с Розочкой придется сегодня до вечера санитарами при этих убогих состоять. Кому мазь втереть, где плохо прирастает. Кому суставчик подправить. Целила всех одним табуном, коли они лошадиные друзья. Может, где некрепко прихватила, не взыщите.
Или если у кого на месте руки ногу или еще чего, не дай того Духи, найдете — кликните меня, поправлю. А если зудеть да болеть раны у кого будут — вот банка с мазью. Годится на все случаи. Мажьте, не жалейте. Пойду я, устала: первый раз такую работу исполняла. Да еще с такой оравой. Только сначала с главарем их, Карахом, побеседовать желаю.
***
— Али вы, разбойники, пришлые и впрямь человеческой речи лишены? – Спросила Варвара, уже приведшая в порядок свою прическу.
— М-м-мы речь разумеем. Только великая наша хозяйка испанская контесса Валькирьяни говорить нам настрого запретила, покуда ее кобылиц в должное состояние не приведем. — Выдавил из себя Карах.
— Что за состояние? Отвечай!
— Стыдно при девицах такое молвить. — Явно лукавил Карах.
— А девиц этих, перед которыми ныне смущаешься, не стыдно было малое время назад в баню волочь да одежды с них сдирать?
— Клянемся: не своей волей бесстыдство творили! А дело тут совсем простое. Должны мы кобылиц контессы Валькирьяни осеменить.
Загоготал народ: «Что вы, жеребцы что ли? Вроде на мужиков по приборам похожи?»
— М-мы, — обиженно сопя, отвечал горе-осеменитель — такой жизни и сами не рады, врагу не пожелаешь. Только связала нас контесса Валькирьяни нерушимым зароком: не иметь нам ни жен, ни детей, ни очага своего, пока не наплодим ей табуны великие, достаточные, чтобы миром всем овладеть. Иначе погибель лютая нас ждет от какой-то неведомой заморской Владычицы Черной Смерти. Ее и сама контесса боится!
— А что же скачете в непотребном виде да с бабами непотребное вершите?
— Тоже не по своей воле: кобылиц прежде нас по-настоящему покрыть должен жеребец-производитель. Их целые стада в Уральских Горах содержатся. А мы нужны, чтобы женское человеческое понимание боевым зверюгам придать. Они нас после жеребцов подпустить могут лишь в том случае, когда мы дух свой мужицкий собьем. Для того голыми и скачем, комарью да паутам спины для укусов подставляем. А перед тем, как нас в табуны выпустят, должны непременно баб хорошенько погонять да запугать до полусмерти.
Сделаем дело — вольными людьми целый год жить можем. Только семьи заводить запрещено. И со двора ее резиденции в горах ни шагу не ступать. Кормят, поят. Даже баб блудных целыми повозками привозят, чтобы мы силу и сноровку не утратили.
— Велика сила контессы Валькирьяни: она же самая могучая Валькирия всех времен! — То ли в бреду, то ли от крайней дурости вдруг громко заявил один из раненых.
— Ну ты загнул, парень! — Возмутился Прохор. — Моя Агашка никакой контессе не уступит. И Варька уже в силу женскую входит!
— Прости, господин! — Вмешался Карах — И я ведь потому человечьим голосом заговорил, презрев зарок контессы. Как твоя Баба свой кафтан скинула, да космы распустила, сразу понял: вот Валькирия выше злобной контессы. А как девчонка космами нас всех в минуту исцелила, сомнений не осталось. А стать ее женскую не заметить тоже никак невозможно. Такая только у истинной Валькирии быть может!
— Но-но! — прикрикнул на вожака Огольцов Прохор. — Не тебе, поганцу, про женские стати моих супруги и дочери рассуждать!
— Да я к чему? А к тому, что распоследняя ярмарочная шарлатанка наша контесса Валькирьяни! — Воскликнул Карах. — А этот парень, что про величие контессы до сих пор талдычет, он и по нашим меркам тугодум, а по вашим, и подавно.
— Да, уж, шарлатанка, а делами какими ворочает! — Озадаченно молвил Прохор.
— Хотим под начало ваших баб пойти. Они — настоящие Валькирии. Не можем больше так жить. Жизнь не мила!
— А ваша контесса Валькирьяни вас отпустит? А мне вы больно нужны? А где она столько новых производителей для своих замыслов возьмет? — Уперев руки в могучие бока, насмехалась над Огольцами Агафья.— А вдруг Варька теперь привычку приобретет вас для разминки еже день калечить да урочить?
Всеобщий обидный хохот Племени и Дружины был ответом.
***
А зачем она в Сибири вас собрала? Каков ее здесь интерес? Она же, чай, заморская, испанская баба?
— Про это поведаю без утайки. Она нам теперь не указ. Изведали мы, что такое настоящая Сила Валькирии. Слушайте.
Есть в Сибири недалече отсюда город. Чумск называется. Только как бы и нету его. Пока нету. Как ярмарка или торжище великое какое затеваются, город тут как тут. Острог бревенчатый. Монастырь. Торговые ряды.
Дороги хорошие со всех стран света проложены. Кончится торжище — нет города. Тайга, река. А по берегам чумы да землянки. Живет там Племя богатейшее. Золотом за все платит.
— Это не про нас ли, Детей Неведомых Родителей речь?
— Ясно дело, не про вас. Не обижайтесь, но вы дикие туземцы. В глухой тайге живете. Вам столько золота собрать, чтобы хоть одну контессину кобылицу купить невозможно. А то Племя при расчете самородки ведрами отмеряет. Но не только Племя там золото добывает:
Есть еще там дикие старатели…
***
Крепко задумались Великие Ханы. Что за новая напасть, какие такие контессы да инфанты? Да еще неведомые люди, конные между прочим, дозором объезжают территорию их Временного Кармана.
Раньше такого не бывало. Хоть и нефтепромысел, считай, на том же месте, что и поселение Племени располагался. Ханы-то знали. Хан Тогизбей по причуде Золотого Разброса сам трудился на нефтепромысле. Работяги нефтяники никогда ничего не замечали. Стало быть, Племени помехой не являлись. Да и простые соплеменники понятия не имели о промысле. Только слышали иногда из уст впавшего в транс шамана Турухана странное слово «нефть». Но думали, что это имя какого-то могущественного Духа.
Фактория… Как была древней факторией, так и осталась. Племя дорогу к ней знало, а никто из фактории проследить их не мог. Теперь же на виду у всех незнакомцы чуть ли не чумы конями переворачивают. Того и гляди лопнет легкая ткань Временного Кармана, веками укрывавшего Племя Детей Невидимых Родителей! А это уже катастрофа: никак Племя рассекречивать нельзя — весь веками сложившийся уклад жизни в одночасье рухнуть может. А это уже поведет к деградации и разрушению самобытной культуры!
И в Чумске, на давным-давно оставленной исторической Родине дела неладно идут. Появились какие-то лошадницы. Принцесса Лилия о них справки наводила, своими, только ей доступными способами. Выяснила, что и госпожам лошадиным барышницам зачем-то нужна территория Племени. И не только Племени, а огромной прилежащей территории меж двух могучих рек, текущих в Студеное Море. Правда, местность их интересовала во Временном Промежутке далекого прошлого, но тоже непорядок.
А еще Лилия два и два сложила и получилось у нее не шестнадцать, а ровно четыре: лошадиные дамы и есть те самые Валькирии, которые плодят на свет безумных Огольцов и торгуют дивной породы лошадьми.
А теперь стадо диких Огольцов ворвалось на территорию Племени в 21 веке!!!
Судя по всему, немалую опасность для Племени могут представлять контесса Валькирьяни и ее родственницы.
***
Не иначе придется Турухана с расспросами к Родителям отправлять. Нелегкое это путешествие, но нынешний Турухан еще совсем в юном возрасте его уже раз выдержал. А сейчас у него, вон, сыновья почти взрослые парни…