Андрею очень хотелось, чтобы рыбка жила у него дома. Потому что он тоже по ней здорово скучал. Она иногда снилась ему: золотая, в искорках, говорящая. Он даже дал ей имя — Маруська. За веселый, приветливый нрав.
… Цыгана у столовой не было, и Андрей решил сходить в библиотеку к Маруське.
Тузик трусил впереди, время от времени оглядываясь на Андрея. Тогда солнце било в Тузиковы глаза, и Андрей вдруг заметил, что глаза у пса были янтарного, горячего цвета. Но только на солнце. В тени они казались светло-коричневыми.
Андрей шагал по липовой аллее и думал о том, что сейчас увидит свою Маруську. «Интересно, а каким меня Маруська видит из воды?» — размышлял он.
Вдруг за ближней липой мелькнуло голубое платье и исчезло. Потом снова мелькнуло. На аллею вышла девушка — у нее были красивые вьющиеся волосы до плеч — и сразу же присела перед Тузиком.
— Ой! Какой у тебя пес симпатичный! — сказала она и улыбнулась Андрею. — Как его звать?
— Тузик, — нехотя ответил Андрей.
С девчонками он не водился. Они все казались ему слабохарактерными и трещотками. Что взрослые, что маленькие. Все равно.
— А как тебя зовут? — спросила девушка, гладя старательно Тузикову спину. Тузик жмурил свои янтарные глаза и сладко сопел.
— Зачем тебе? — спросил Андрей.
— Просто так. Может, мы подружимся.
«Вот еще. Больно надо», — подумал Андрей и сказал:
— Андрей.
— А меня Люба. А где здесь река? Слушай, Андрей, мне говорили, что здесь отличная река.
— Река-то есть, но сможешь ли ты в ней купаться? — спросил с легким презрением Андрей. — Родники и ручьи в нее бьют. Из-под земли прямо. Холодно!..
— Ой, как здорово! — обрадовалась Люба и захлопала в ладоши. — Пойдем туда, покажешь. А?
Сам не зная, почему, Андрей согласился:
— Пошли.
Всю дорогу Люба без умолку говорила. Она рассказывала о себе. О том, что перешла в десятый класс и в пионерский лагерь этим летом не попала, потому что стала совсем взрослой.
Река брызнула в глаза резкой синевой. Синей она казалась от чистого летнего неба. Даже издалека было видно, что река очень скорая и строптивая. Быстро-быстро бежали ее мелкие волны. Ветки ивы, росшей на берегу, длинные, гибкие, касались воды и мелко дрожали от быстрого течения.
— Вот, — сказал Андрей, — наша Искра.
Тузик с лаем бросился вниз, к реке. Люба с веселым криком «Ура!» побежала за ним.
Андрей тоже умел бегать. Но не умел так радоваться — попусту и безоглядно.
Андрей спокойно сошел вниз…
Тузик уселся на берегу, высунув язык. Он мелко дышал и косил погасшими коричневыми глазами на Андрея.
Андрей опустился на землю и стал смотреть вокруг: на Любу в реке и синее небо, на шмеля, который разомлел в душистом цветке и туго жужжал, на тот берег, где стояла старая коза — шерсть у нее была, наверное, от времени желтая — и острыми зубами кусала траву.
Андрею было хорошо. И против Любы он не был настроен. Даже наоборот. Хорошая девчонка. Она все понимает, не зовет его купаться…
Андрей и Люба договорились встретиться после обеда у столовой. Тузик вертелся под ногами и поскуливал. Это означало, что пора обедать.
Обедать они с Тузиком ходили к столовой. Вернее, обедал Тузик, а Андрей прятался в тени кустов или торчал у больших шахмат. Ему стыдно было смотреть на Тузика.
Тот садился прямо перед ступеньками и склонял трогательно голову набок. Преданно, не мигая, смотрел на каждого выходившего из дверей и ждал лакомый кусочек.
Тузик был попрошайкой. Именно из-за этого Андрей не считал его другом. Ему казалось, что Тузик ходит за ним ради завтраков и пойдет к любому, кто накормит. Но в то же время Андрей понимал, что постоянно кормить Тузика обедами он не сможет. Приходилось мириться с попрошайничеством.
Тузика в доме отдыха любили. Всегда в конце обеда перед ним лежала кучка обгрызенных котлет или горка куриных костей с кусками пупырчатой кожи.
Тузик все это не спеша поедал, от удовольствия чавкая, и лишь потом оглядывался: а где Андрей?..
Люба вышла из столовой и кинула Тузику котлетку. Он чуть ли не на лету схватил ее и слопал.
Андрею Люба протянула кусок дыни. Сок капал с душистого ломтика. Андрей покраснел и сказал:
— Не надо.
— Почему? — удивилась Люба. — Она же вкусная.
— Я не хочу.
Она больше не стала упрашивать, а зашагала к своему корпусу, не спеша слизывая душистый сок.
Они подошли к корпусу.
— Подожди, а? Я на минуточку, — попросила Люба и исчезла за дверью.