Потом они все обедали — хмурая мать, Андрей с Мусей и отец. Отец налегал на борщ, то и дело подмигивая им, и с полным ртом рассказывал какие-то веселые вещи. Андрей смеялся, хотя ничего не понимал из отцовских рассказов. Он радовался, что отец сидит с ними за столом и много, вкусно ест… Потом они все уплетали отцовскую рыжую дыню, удивляясь ее сладости. Потом отец брал Андрея за руку и вел к своему грузовику:
— Ну, что, сынок, поехали?
— Поехали! — радовался Андрей.
Он тогда думал, что отец может увезти его далеко-далеко от Искры, за сто километров, а может быть, и дальше. И там будут другие края, другие люди, и там будет интересно!.. Но отец отвозил его за поле, там разворачивался и гнал обратно. Грузовик шел в отцовских руках уверенно и спокойно.
А потом отец высаживал Андрея у дома, выкатывал еще одну дыню, отдавал ему и прощался:
— Ну, пока. Скоро снова приеду.
Губы матери кривились в улыбке, Муся бестолково, равнодушно махала тоненькой ручкой вслед отцу, а Андрей шел провожать его до самой кабины.
— Скоро приедешь? — спрашивал Андрей. И чувствовал: слезы навертываются на глаза, жгут веки предательскими колючками.
— Скоро, — улыбался отец, садился за руль и уже на ходу, когда мотор рычал, а рука лежала на рычаге скоростей, говорил: — Не скучай, сынок.
И уезжал. Вот уже семь лет, как отец совсем не приезжает. Андрей не спрашивает о нем у матери — она не любит вспоминать об отце…
Андрей пришел домой под вечер. Еще издалека увидел, что у ограды стоит машина зятя Мишки. «Наверное, дома дым коромыслом стоит», — решил Андрей и спрятал в карман штанов спичечный коробок, который нес в руке. В нем шевелились три толстых дождевых червя. Еда для Маруськи.
У самого дома откуда-то появился Дуська. На губах у него плавала улыбочка:
— Привет, Яхонт. Ну что, надумал?
Андрей вспомнил про вчерашний разговор. Вчера же он все и решил, сразу после встречи с Дуськой.
— He-а, не надумал, — сказал он.
Дуська встал посреди дороги. Улыбочка с его губ исчезла.
— Что ж так? Мы-то в тебе были уверены.
— А я не люблю драться.
— Никто тебя не заставляет драться. Может, Малек со своими увидят тебя в наших рядах и испугаются.
— Почему же меня они испугаются?
— А потому что ты… внушительный такой. С тобой драться неохота.
Дуська все еще надеялся уговорить Андрея и старался избегать обидных выражений.
— Чудак ты, Дуська. Никто меня не испугается. Это вашего Тюшу все стороной обходят. И то потому, что он бешеный.
— Чего-чего? — зло сузил глаза Дуська. — Чего Тюша?
— Ничего. Дай пройти.
Андрей плечом отодвинул Дуську в сторону и открыл калитку.
— Ну, Толстый, пожалеешь. Я Тюше все скажу. Все-е! — мстительно протянул Дуська. Но Андрей уже поднялся на крыльцо и вошел в дом.
За столом мирно сидели мать, зять Мишка и Муся. У Муси волосы были коротко подстрижены и завиты мелким барашком. От этой прически лицо ее казалось круглым и выразительно глупым.
— Здрасьте! — коротко сказал Андрей. И начал мыть руки.
— Здрасьте, здрасьте, хозяин, — подмигнул Мишка женщинам. Те пребывали в добродушном настроении и рассмеялись.
— Где были, хозяин? Что поделывали? — продолжал на «вы» дурачиться Мишка.
Андрей ничего не ответил, прошел за стол и сел возле матери.
— Мусь, а тебе баран этот не идет, — сказал вдруг Андрей. — Ты сейчас на дурочку похожа.
Муся сложила крашеные губы сердечком и сказала:
— Ну и что, Андрюшенька, зато модно.
— Модно, модно, — передразнил Мусю Андрей. — Тебе скажут, что модно лысой ходить, ты что, обреешься наголо?
— Фу, дурак, — сказала обиженно Муся и начала копаться вилкой в салате.
— Ну, Андрюха, чтой-то ты на сестру тянешь? — миролюбиво спросил Мишка.
— Я не тяну, я мнение высказываю.
Андрей набил рот салатом и с удовольствием принялся жевать. За целый день он не ел ничего, кроме бутерброда утром и двух мятных пряников, которыми угостила его Люба. Андрей вдруг вспомнил отчетливо о Маруське, бидоне и молоке.
— Ма, молока не досталось. Теть Галя сказала, чтобы завтра пораньше приходил. Она специально оставит.
— A-а, ладно, завтра так завтра, — сказала мать и положила руку на плечо Андрею. Андрей сквозь рубашку чувствовал материну жесткую от бесконечной работы ладонь.
— Андрюша, а мы тут с холодильником решаем, — сказала мать и убрала руку.
— Ага, — сказал довольно зять Мишка.
— Так что будь, братик, в курсе событий, — съехидничала Муся. Но она тоже была очень довольной.
Андрей ничего не мог понять. Вот уже две недели мать пилила его по утрам, чтобы он вешал на дверь новый замок. Замок, который охранял холодильник от Муси и ее Мишки. А тут — бац! — мать сама отдает холодильник молодым.