главные, не известно. В Европе такие – исчадия ада, на востоке – волшебные
помощники, у индейцев – боги. Наш пример какой?
- А как же насчет великой идеи?
- У вас нет идеи, тогда мы идем к вам, - подобно рекламному слогану, пошутил
Виктор. - как говорил мой знакомый мастер поиска, начни искать чужую, и на
средине пути осмотрись, может и заметишь свою. По крайней мере, подсказка
будет наверняка.
- Значит, по началу, начнем исследовать золотую тему, - подытожил Харитон.
- Я бы сказал, использовать золотую подсказку.
Ловец туманов.
Раньше Павел очень любил солнечную погоду. Когда за окном видел яркое синее
небо, без облачка, то с самого раннего утра приходил в особое возбужденное
состояние, предвкушая все новые встречи с минимально одетыми девчонками на
набережной, или в микробикини на пляже.
Как большинство его сверстников, он не имел постоянного секса, и был очень
озабочен представителями прекрасного пола.
И время шло. Научился общаться с девушками. Притом и с результатами. Не стал
пикапером, но постоянных любовниц заимел.
Были и страсти, и увлечения, которые считал любовью. Даже женился. Через
пару лет понял, что любовь все-таки есть. И она может созреть из увлеченности
на базе долгого сожительства. А может и не созреть. Жена может и любила, или
иллюзию искренних чувств давала, но Павел был счастлив. По крайней мере,
очень доволен.
Может это и звучит очень и приземлено, но главное для Павла - был стабильный
секс. Это было реально важно. Вроде как и смысл жизни обрел. Подобно царю
зверей, окучивал своих львиц и следил за тем, чтобы другие львы не мешали.
Читал не много, раз в год-другой, когда и делать-то было совсем нечего, брал
где-нибудь детективчик, за пару дней запоем прочитывал. И все. На год – другой
попускало. В принципе что еще могут такого интересного рассказать писатели
человеку, которому пришлось познать достаточно для жизни и свой мир мужчины
и миры нескольких женщин.
Но неожиданно Павел обратил внимание, что ярко-синее небо и палящее солнце
уже перестали в нем возбуждать радость. Даже, наверно слишком перегорел
огонь возбужденности в юности, и ясная погода стала скучноватой.
Ярко белые облака периодически радовали необычностью форм. Но сказать, что
наблюдая их, Павел медитировал, и прояснял свой разум, как пишут изредка в
книжках, так нет.
А вот туманы стали увлекать и завораживать. Неожиданно и захватывающе.
Пару лет назад, была необходимость по работе заезжать в соседний городок.
Павел выезжал пораньше, чтобы быстро выполнив заказ, успеть вернуться на
электричке до обеда. Просто с одиннадцати до четырех оттуда уехать можно было
только на такси или на очень редкой попутке.
И так получалось, что Павел после работы шел к вокзалу в тумане практически
каждый раз.
Узкие улочки. Длинные заборы вдоль дороги. Редкие деревья. И то сгущающийся
- то проясняющийся туман.
Не с первого раза, но достаточно скоро, Павел стал осознавать, что эти
путешествия в тумане стали в его душе возбуждать необычные ощущения. И
заряд каких-то сил наполнял все тело и негатив как будто вытекал во время
таких прогулок.
В кино туман также смотрелся таинственно и завораживающе. Здесь и почти
мистическое появление из тумана, и полускрытая дымкой обстановка, в которой
можно допредставлять себе Бог знает что. Да и тупо экономия киношников на
реквизите и нормальном освещении, но эффектная и часто удачная.
Павел стал воспринимать себя как эстета, когда, увидев туман, бросал дела и
отправлялся бродить в сырой дымке. Не особо осознавая, что ищет, окунался в
туманы как в приключение с поиском чего-то мистического.
Очень нравился вечерний смок. Да, не очень экологичный, но согревающий в
сердце некое вдохновение и опьяненность как у художника. А утренняя дымка.
Рано - рано утром когда идешь в бодрящей мягкой сырости, просто чудо, а не
существование.
Вроде бы и простоватое хобби - любование туманами. И, как у подростка, тайный
шалаш, в котором, как в выдуманном мире, скрываешься от будней. Но не все так
просто оказывается.
Первое, что вспоминается - это тот необычный звук. Подобное раньше не слышал
никогда. Это нечто напоминающее звучание громадной, тяжеленной цепи,
которую медленно тащат по камням. Притом было странное ощущение того, что
звук доносится совсем рядом.
Первый же раз, когда услышал это тяжелое волочение, Павел сидел на лавочке в