Пролог и завязочка
Золотой рыцарь - новелла о цинизме.
За дохренищем земель и морей раскинулся северный остров Синскальд. Подлинно гласят, насколько это возможно при наших пьяницах картографах, что на одной половине острова люди, довольно уродливые, а на другой упыри, непись, нечесть и как их там ещё... Отличить одних обитателей острова от других не всегда просто. Впрочем, сейчас не об этом.
Правил там... капитан, точно не король. Этот доходяга не тех кровей. Просто волею ветров он обогнал на своей гнилой бочке, ласково названной "Скит", остальных и оказался на новой земле первым с целой кучей отморозков, к несчастью которых, туземок на острове не нашлось, только упыри и другие гниды, вряд ли они подходят даже для таких отбросов как команда нашего славного капитана. Хотя... говорят некроманты небрезгуют. Ладно, ладно.
Звали капитана Гермут. Занесло его на Синскальд случайно, Гермут славился своим географическим критенизмом на весь свет, однако оказавшись на девственной земле он быстро смекнул обо всех мыслимых и немыслимых возможностях. Тот час за орал: - " Хаааа! Я долбаный кооороль! Это мои гребаные земли! Войны мои! Сейчас я помочусь на этот береег, а завтра мы станем новым мать его светом!"
Хм... возможно летописцы перестрались, хотя так всё и вышло. Теперь король Гермут и его семья самые благородные и почитаемые люди на всём острове.
Пожалуй хватит с вас пока предысторий, пора поведать просто историю....
1 глава: завязочка
Лил дождь, снег на сколоне превращался в жижу и тек в низину. Ели скрипели. Туман полз с гор к маленькому сараю на отшибе. Хибара стояла на округлом холме.
Двое по жиже взбирались на холм, все промокшие, в подранных рубахах, оба русые, стриженые под горшок. На крыльце сарая их ждал третий. С его бороды древесного цвета текли струи. Он держал над головой плащ, но это не помогало. - Курик! Мы от отче. За лососем! - крикнул один из юношей. Бородатый кивнул и заполз в темноту своего сарая. Вернулся с мешком. Курносые юнцы обрадавно выхватили мешок и кинули мешочек. Курик неспеша, аккуратно вскрыл его. Заблестели медные монеты. - Дядь Курик! А ты придёшь завтра на болото? Клюква говорят пошла, - спросил всё тот же юноша, вспомнив. Второй был немой и только смотрел. - Встану, видно будет, Гош, - отмахнулся Курик и поспешил в свою хибару. - Ну ты приходи к тропе по утру, - не сдавался Гоша.
Сыновья пошли обратно, весело скользя по грязи вниз холма. Гоша падал и хохотал, а немой улыбался и с мешком умудрялся не падать, обскакивая брата.
Крыша сарая вся протекала. Ветер пронизывал сквозь щели. Курик зарылся в тряпье, в углу. Его тресло. Худое лицо, толстые ручищи. Губы синие.
Убранство простое. Койка с подголовником, да скамья с ящиком, куда он прятал свои пожитки. В уголке на балке сидел снегирь, чистил перышки, не чирикал. Курик смотрел на снигиря и любовался. Даже судороги поубавились. Раздался гром вдалеке. Раскат прошёлся по горам, высвобождая огромную мощь звука. Казалось, что слышишь как весь лес отвечает грому скрипом и шелестом. Пахло сыростью. Глаза болели от жгучих струй, стекавших в глаза. Веки устали, смотреть не хотелось. И Курик сам не заметил как уснул.
Добавь в библиотеку, продолжение уже завтра и послезавтра, короче, лафа.
Сон Курика
2 глава: сон Курика Этот сон из тех, после которых как-то не по себе. Он видел высокую траву по плечо и огромный идол, закрывавший солнце. Вырезанное лицо идола поварачивалось вслед за движением Курика. Оно всегда наблюдало за ним. Казалось, глаза вырезанного на столбе бога живые. Курик бежал, отворачивался, трава резала руки и лицо, сковывала его, заволкаивала. А потом выплюнула на поляну. Солнце померкло, его лучи начали сбиваться, будто нечто крупное ползало по солнечному диску. Курика вновь тресло, стало холоднее, изо рта валил пар. Чёрный деревянный идол возвышался над ним. У его подножья крутилась лиса. Вся грязная, с лишаем на бочине. Она резвилась, терлась боком об идол. Курик разозлился, сам не понимая почему. Поднял камень и швырнул в плутовку. Лиса извернулась и отскочила, припала к земле и зарычала. Брошенный камень застукал вниз по склону. Лиса всё шипела. А потом ринулась, исчезнув в траве. Солнце пожиралось неведомым существом, отбрасывая жуткие тени. Совсем рядом с Куриком просвестела стрела. В траве стояла женщина с гневным лицом. Ложила на лук из веток новую стрелу. Курик упал и пополз к идолу. Её мускулистый стан изогнулся, и тетива затрещала. Новый выстрел, и страшная кривая стрела вонзилась в землю совсем рядом с ногой Курика. Он сжимал в руке камень, прислонился к идолу спиной и ощущал тепло, исходящее от него. Женщина была в шкуре, её лицо в шрамах, а черты лица явно не вызывали умиления. Это было грубое лицо охотника. Курик занёс камень и побежал. Стрела врезалась в него .... Он орал долго, как зверь. Пока не понял, что лежит в сырой хибаре, а сквозь щели светит ласковое солнышко. Он ощупал свою грудь, где появилось колкое чувство после сна. Сначала ничего не обнаружил, но зуд в груди не дал покоя. Раздрал льняную рубаху и на бледной груди увидел большое пятно, место куда вонзилась стрела во сне. Курик задрожал. Он спрятал пятно. Зажмурил глаза и снова проверил. Пятно на месте. Жилки вен почернели, казалось сквозь кожу виднелись чёрные волокна грудной мышцы. Воняло гноем. Кубрик вскочил, сбросил сбрую шмотья и побежал в деревню. Запнулся, упал, покатился со своего холма. Проскользил по грязи прямо в лужу, грязный, как свинья, вскочил и продолжил бежать к дыму от печей на горизонте. Дым Приречья.