Выбрать главу

Люди на площади тут же скинулись на похороны. Похороны устроили пышные. Так как сестра и братья покойной не одобряли всей этой шумихи, гроб несли восьмеро пожарных в мундирах, шлемы они держали в руке.

Майя-Стина сложила газету и сказала, что умерла Петреа красиво. Педера в столице, видимо, теперь ничего не удерживало. Он производил приятное впечатление: воспитанный, скромный молодой человек. И Майя-Стина предложила ему пожить пока у нее, — он их с попугаем ничуть не стеснит. А наняться он может к Фредерику Второму, который только-только пустил свою фабрику.

Как бы мне получше описать вам Педера? Он из породы завоевателей-чудаков, что живут улиточной жизнью. Изредка он выбирается из своего улиточного домика и озирает с его крыши мир. А потом уходит в себя и думает думу, которая объемлет весь земной шар. В доме у Анны-Кирстины поют псалмы о том, что справедливость восторжествует на небесах. Педер же хочет, чтобы она восторжествовала здесь, на земле, причем везде и повсюду. Па меньшее он не согласен.

Таких, как он, Остров еще не видывал, хотя завоевателей там хватало. В отличие от Педера, они жаждали покорить то, что могли охватить глазом. Им было проще, ибо мир был тогда невелик. Люди боролись за выживание, отвоевывали место под солнцем и власть — для себя и тех, кто их окружал. Бедняки тоже боролись за выживание, но помыслы их не простирались дальше вожделенной миски с похлебкой. Пошлинник пялился на горизонт, а пастор то устремлял свой взор к небесам, то заглядывал в адскую бездну. Ну а в общем‑то каждый был занят собой. И надо всем царил Господь Бог, который требовал, чтобы люди по возможности одевались опрятно и не пропускали службы. Если же кто‑то начинал задумываться о своем предназначении, он мог излить эти мысли Господу.

Теперь мир стал куда многообъятнее, противоречивее. Рушатся былые устои. Обломки их, невидимые глазу, погромыхивают, а на поверхности все спокойно. Власти управляют Островом, не допуская сомнений в своих полномочиях. Богачи уповают в семью и собственность. Бедняки, к коим можно причислить и Олава, раз он уже не возглавляет товарищество, уповают на то, что детям выпадет лучшая доля. Ну а распоследние голодранцы давно махнули на все рукой, они паясничают перед благородными господами и пускаются на всякие плутни.

«Да уж, чему быть, того не минуешь», — говорит Майя-Стина, разбрасывая птицам корм. Почему ей вдруг вспало на ум старое это присловье, она и сама не знает. Может, потому, что Педер-завоеватель, Педер-чудак ходит взад-вперед по горнице, не в силах успокоиться.

Педер сызмалу был предоставлен самому себе. Смешливая Петреа любила его всем своим материнским сердцем — когда вспоминала о том, что он существует. Педер с пеленок был заморышем: что ж поделать, если тело Петреа отсасывало все самое питательное из молока, которым она кормила сына. Другие мальчишки дрались за высшие места в дворовой иерархии, а потом лезли вон из кожи, чтобы укрепить свой авторитет, — тискали девчонок, предъявляли прочие доказательства возмужалости. Когда пора созревания оказывалась позади, они настолько уже выдыхались, что безропотно впрягались в работу и тянули лямку добытчиков и кормильцев. А Педер был хилым и растрачивать попусту свои силы не мог. Он прилежно учился, старательно исполнял обязанности посыльного. Заработанные деньги он отдавал Петреа. Всякий раз, обнаружив присутствие сына, Петреа взирала на него с радостным удивлением, словно он был нежданным, но желанным гостем. Отца своего Педер не знал, зато, устроившись работать в гавань, он отыскал своего деда, отца Петреа. Тот обитал в лачуге в заброшенной части гавани и занимался тем, что собирал тряпье и железный лом. Каждый божий день он осушал бутылку. В мусорных кучах, что высились возле его лачуги, Педер раскопал немало книг, где рассказывалось об устройстве общества и распределении благ. Когда он заговорил об этом с товарищами по работе, один из них подсказал, какие книги ему стоит еще прочесть, и свел с людьми, которые обсуждали на сходках интересующие его вопросы. С тех пор Педер впал в раздумья. Им завладела идея Великого Восстания.

Цель была предельно проста и ясна. Во имя справедливости разрушить дворцы, до основания, и поделить между всеми работу и хлеб. Но на сходках, в которых он принимал участие, рассматривали главным образом не стратегию, а тактику, причем вожаки, да и те, у кого просто хорошо был привешен язык, подчас схватывались из‑за частностей. По мнению Педера, споря между собой за власть и влияние, они забывали о Великой Цели. Добавим, что частности сбивали Педера с толку.