андитов на дух не переносил, но промолчал. "Медуза", выпуклой горбушкой переваливалась с бока на бок перед ним. «Надеюсь, крови на тебе нет», - с грустью подумал Тимофеич. * * * Ближе к полудню, его вещмешок заметно округлился от "даров", и изрядно потяжелел. Тимофеич решил покурить и двинуться в Бар. Может и еще кто-то хотел прийти, но уж кто не успел - тот опоздал. Он потянулся за сигаретами, но услышал шум со стороны леса и обернулся. Сердце у него как-то тоскливо и жалостливо екнуло. Это был Виталька "Русак". Новичок-сталкер, всего-то пару месяцев как в Зоне. Поэтому и шел сюда напрямки, через лес, сам того не ведая, что путь этот опасней, да и вышел дольше. Виталька увидел, что Тимофеич уже привстал - догадался, что тот собирался уходить, на мгновение запнулся, но потом заспешил, засуетился еще сильнее, умоляюще поглядывая на старика. Тимофеич снова присел. «Не спеши...» - мысленно он успокоил Русака, - «подожду, не беспокойся». Виталька шел без детектора, уже достаточно точно пробрасывая путь гайками, но все еще неопытно - тратя два-три броска там, где опытный сталкер обойдется одним. Тимофеич терпеливо подождал, пока сталкер подошел. Рука Витальки робко, словно стесняясь, положила на примятую траву маленькую "черную шпильку". По всему видно было что Русаку неловко за скромность своего дара, но еще более неловко чувствовал себя Тимофеич - и дело было даже не в том, какой ценой достаются новичку даже такие простенькие артефакты. Виталька в сталкерском сообществе всегда держался как-то особняком, избегая компаний; к Бармену он заглядывал только чтобы сдать добытый хабар. Общих пьянок-гулянок избегал, и даже ни с кем не общался и не нашел себе напарника, да и при случайном разговоре не смотрел в глаза, словно боясь показать в них отражение своей беды, которая и привела его в Зону на заработки. Дома у Витальки осталась жена с больным ребенком. Особо никто не расспрашивал, у каждого здесь была своя, зачастую не менее трагичная история, но все знали, что весь заработок, до копейки, Русак посылал домой, чтобы скопить на какую-то дорогую операцию. И потому ходил Виталька по Зоне без детектора, и оттого неловко было смотреть Тимофеичу на "черную шпильку", которая лежала перед ним - словно он посмел что-то забрать у больного ребенка, дав взамен насквозь лживую, пустую надежду. Виталька стоял молча, как будто собираясь с духом или подбирая слова, но потом словно спохватившись и вспомнив что Тимофеич собирался уходить, сам резко повернулся и пошел прочь- тем же путем, через лес. Старик молча проводил его взглядом, потом потер ладонью гладкую голову, которую начало припекать выглянувшее на минутку из-за туч солнце. «Надо было проводить Русака чистой тропой», - рассеянно подумал он, но Виталька уже скрылся из вида. «Дойдет», - отчего-то уверенно подумал Тимофеич, быстро поднялся и пошел к Бару своим путем. Когда он туда добрался, там уже вовсю кипел праздник - слышался хмельной говор, смех, во дворе перед воротами сталкеры запускали наперегонки "ходунцы", в стороне раскочегаривали на костре "лисий хвост", пращой забрасывали его в небо и как дети радовались самодельному фейерверку. В самом Баре также было многолюдно. Тимофеич, пробрался между сталкерами к барной стойке, поймал взгляд Бармена и коротко мотнул головой, мол, отойдем, разговор есть... * * * В тот же день Тимофеич покинул лагерь, и вернулся туда только спустя пару месяцев: сначала пытал счастья на Перегоне, потом у Западных Ворот попал в знаменитое Времякольцо, а когда выбрался, то послал все и всех к черту, и пару недель жил на стоянке у дяди Миши - отдыхал и грелся на тусклом солнышке... Но все когда-нибудь кончается - закончилось и желание отдохнуть, и сталкерская тропа снова привела крепкого старика в Бар. На этот раз в лагере почти никого не было: у ворот сидело двое сталкеров, а Баре и вовсе никого, кроме Бармена. Старые друзья, как и полагается, обрадовались встрече, хозяин без разговоров и предоплаты поставил перед сталкером стопку водки, что случалось нечасто, и еще одну наполнил перед собой - что случалось совсем редко. Тимофеич рассказывал долго, обстоятельно, благо посетителей не было, и Бармен мог без помех его послушать. Однако можно было заметить, что сегодня Бармен слушает как-то нетерпеливо, и когда наконец Тимофеич промолвил: "М-да... Ну вот значит, я и здесь... А тут у вас что нового?", в глазах у Бармена блеснули искры и он едва сдерживая переполняющие его эмоции, сообщил: - Виталька Русак из Зоны ушел. - Во как! - старый сталкер слегка поднял седые брови, показывая притворное изумление. - Да, ровно неделю назад. Паленый продукты и почту завез- и Витальке письмо было. Он как его прочел - чуть от радости с ума не сошел! Давно, ох как давно я такого счастья не видел! Эх, жаль тебя здесь при этом не было! - Да ладно, чего там смотреть...- Тимофеич снисходительно улыбнулся. - Не скажи...- возразил Бармен и покачал головой- Это на горе смотреть тяжело, а на радость - совсем другое дело! Так сиял человек, аж чуть не светился от счастья, словно "светляк"! - Скажи на милость! - воскликнул старик - Стало быть, дома у него все хорошо стало? Ну и слава богу... - Тебе, между прочим, кое-что оставил. Хозяин немного сердясь за притворное нелюбопытство гостя, отвернулся, пошарил рукой на полке и положил перед Тимофеичем небольшую, потертую от ношения в кармане, фотографию. На ней был синеглазый мальчик, лет пяти. На оборотной стороне неровными печатными буквами было написано "ВАНЯ", и ниже взрослым почерком, прыгающими словно от радости буквами, был дописан адрес. Сталкер перевернул фото и снова посмотрел на детское личико; глубоко, словно с облегчением вздохнул: - Да... Хороший мальчонка. Ну, давай еще по одной - за детей, что ли? Пока Бармен наливал, Тимофеич рассеянно потер ладонью свою по-прежнему загорелую лысину и украдкой смахнул что-то в углу глаза.