– Вещи его у Кузьки под кроватью лежат. А в отставку он подал, потому что… Нет, это я тебе потом скажу. А лучше – он сам скажет. Все, давай звони ему и проси прощения.
– Я? – испугалась она.
– А ты, милая моя, как думала? Вы, женщины, странные существа: взбредет вам что-то в голову, наломаете дров, а виноват кто? Мужик. Звони, Машка.
Когда он отключился, Маша совсем растерялась. До этого момента она еще держалась за его голос, как за последнюю ниточку, соединявшую ее со здравым смыслом, а теперь все порвалось и перепуталось.
Там, в кабинете Ильдара, она была одна и, наверное, уснула. И ей приснилось то, что накануне произошло между Ильдаром и Верой. Именно потому ей и показалось, что у нее светлые длинные волосы, белоснежная кожа, полные крутые плечи и бедра. Но почему так произошло, Маша решительно не понимала.
Надо было сразу послушать маму и объясниться с Ильдаром. И что делать теперь? Может, Каримов прав и стоит позвонить Иловенскому? Позвонить – еще куда ни шло, но просить прощения… Да, конечно, просить прощения! Но только не сегодня. Завтра. Точно, лучше завтра, когда сделает то, что для нее сейчас важнее. Хотя, как тут разобрать, что теперь важнее?
В ту ночь впервые со злосчастного дня, когда она из-за собственной глупости рассталась с Павлом, Маша Рокотова спала спокойно и без мучительных снов.
Глава 55
А следующее утро да и весь день не принесли ей никаких добрых новостей. Она заказала из гостиницы такси и методично объехала пять мест, которые почти точно совпадали с изображенными на снимке, и еще четыре, которые были похожи только приблизительно. Из этих девяти точек три оказались детскими садами, две – школами. Еще был спортзал, магазин, салон красоты и ветеринарная клиника. Нигде, никто и никогда не слышал ничего о женщине по фамилии Гуцуева, у которой много лет назад похитили сына. Подростка с такой фамилией тоже не было. Маша называла точный день и час, когда было зафиксировано информационное излучение, но ей либо не верили, либо ничем не могли помочь. Ей пошли навстречу заведующие всеми детскими садами, проверили списки своих сотрудников и пообещали за пару дней опросить всех родителей, которые приводят к ним своих детей. Спортзал и ветлечебница отпали сразу, там велись списки посетителей, никто, из сотрудников или приходивших в тот день, по возрасту и имени не подходил. В салоне красоты с нею даже не стали разговаривать, но Маша не слишком расстроилась: она обошла здание и поняла, это явно не то, что она ищет, деревья вокруг стояли совсем иначе, а поблизости была стройка, которой на снимке со спутника не было.
Остались школы, где могла работать мама Мити или учиться его сестра. Или брат. Вполне возможно. Только сегодня – уже поздно. Учебный день закончился, дети разошлись по домам. Маша решила, что в школы поедет завтра с утра. А сегодня надо успеть на телевидение. Она позвонила туда еще утром и договорилась, что ей дадут слово в прямом эфире вечерних новостей. На этот эфир она надеялась больше всего. Даже если мать Мити не увидит этот выпуск, его увидит кто-нибудь из ее знакомых, тех, кто знает о ее беде. А еще Рокотова завтра же пойдет в местную милицию и заставит поднять все архивы, ведь не могла же мать не искать похищенного Митю, должна же была эта информация сохраниться. Если только Гуцуева живет в этом городе, она обязательно найдется. Обязательно! Непременно!
В гостинице Маша заснула, не успев раздеться, как только голова ее коснулась подушки. О том, что собиралась позвонить Павлу, она вспомнила только утром. Повертела телефон в руках. Звонить, извиняться… Господи, как стыдно! Как трудно решиться! А вдруг он не станет с нею разговаривать? В каком настроении она тогда пойдет в школы и в милицию? И она отложила трудный звонок на грядущий вечер.
В обеих школах у нее приняли информацию, но быстрого результата не обещали: нужно было не только проверить всех сотрудников, но и рассказать историю Мити на классных часах. Вдруг да и окажется, что это история семьи кого-нибудь из учеников?
А в милиции Машу обрадовали в первом же районном отделе. Оказывается, в городе создан централизованный архив всех уголовных и розыскных дел, которые возбуждались в последние двадцать пять лет. Вооруженная документом от ярославского следователя Сергея Нестерова, Рокотова отправилась в областное управление милиции. Результаты, выданные компьютером через час, ее шокировали. Никакого Дмитрия Гуцуева никогда милиция не разыскивала.
Маша вышла на улицу и уселась на ближайшую скамейку. Как же так? Неужели все поиски напрасны? Не потому, что нет в Архангельске Митиной матери, а потому что не нужен этой женщине сын. Может, она и рада была, что он пропал, одним ртом меньше. Ведь не может, не должно так быть, что не кинулась она искать, спасать своего ребенка, если любила его, если дорожила им? Тогда и вчерашний призыв, брошенный Машей в архангельских новостях, останется без ответа. А если и найдется мать или брат Мити через детский сад или школу, то это еще не значит, что они будут рады снова принять мальчика в свою семью. Мало ли что могло случиться в их жизнях за столько лет?