— Не знаю, что и сказать, Таннер. Мы можем привлечь ее за кражу чужих личных данных, что она прикрывается другим именем, задержать Джереми Голдинга, ей придется что-то предпринять, но то, что я читал, и то, что сообщило Управление, эта сука сделана из стали. Мы не сможем ее сломать. Нам нужны доказательства. Ты сказал, что твой человек не нашел фотографий с фотосессии у нее в квартире?
— Дев ничего не нашел. Хотя у него было достаточно времени для обыска, все чисто, поэтому он установил жучки и ушел.
— Даже если бы он их нашел, не противозаконно фотографировать девочек-подростков. Это не очень хорошо, но у нас нет ничего, что мы могли бы повесить на нее.
— Джереми выторговал у нее еще несколько дней, — заявил Лейн. — Услышал, когда слушал сегодня утром прослушку.
— Что ж, будем надеяться, что она облажается до того, как он расколется. Мелкий мошенник, не слишком умный, для нее он глупый новобранец, хотя может и нет, так как она сделала его почти единственным главным лицом во всем этом дерьме, так что он идеальный козел отпущения. Это чудо, что он до сих пор не прокололся.
Именно об этом и беспокоился Лейн.
Голос Колта стал тише.
— Это дерьмо движется намного быстрее, и твой источник могут вычислить.
— Я говорил тебе, говорил Мерри, что этого не может быть, — так же тихо ответил Лейн.
— Таннер…
— У нас все еще нет доказательств, нет местоположения ее притона, мы не можем автоматически захватить и сопровождать ее армию, у нас нет ничего, что связывало бы ее с Ратлиджем, кроме слов о мелком мошенничестве и кем бы ни был этот чертов Райкер, слов Райкера, который видел, как Ратлидж заходил в их квартиру один раз. При другом раскладе моя девочка, повешенная, раскачивалась бы на ветру, и, поверь мне, брат, ты бы никогда не стал полагаться на слова моего источника, а без доказательств она даже не пошла бы в суд. Нам нужно набраться терпения.
— Нам не нужно набираться терпения, Таннер, нам нужно время, и думаю, пара дней ни хрена нам не даст. Голдинг раскроет карты, и она смоется.
— У тебя имется другая блестящая идея? — спросил Лейн.
— Одна и совсем неблестящая, от него зубы сводит и остается неприятный привкус во рту, — ответил Кольт.
— Подставить одну из девушек ей в качестве приманки, — пробормотал Лейн.
— Ни в коем случае, — пробормотал Колт в ответ.
Потом они замолчали, пока Лейн не нарушил затянувшуюся тяжелую тишину.
— Тогда остается только терпение.
— И молится, — ответил Колт. — Они шли через Бога, будем надеяться, что Он почувствует наши благие намерения и протянет нам руку помощи.
— Я поговорю с Верой на эту тему, — предложил Лейн.
— Ага, — ответил Колт, приподняв уголок рта в полуулыбке.
Лейн открыл дверь и вышел.
Колт последовал за ним.
Лейн кивнул знакомым полицейским, проходя мимо КПЗ по пути к задней лестнице. Он вытащил сотовый, сбегая трусцой вниз, вышел за дверь, подходя к «Мерседесу», раздался звонок его мобильного, звонила Рокки.
— Привет, милый, — поздоровалась она.
— Привет, детка, где ты?
Она сообщила, что ее сменил Спайк, она сходила к «Мими», столкнулась там с Феб, и, поскольку она была без машины, Лейн заимствовал ее у нее, они решили с Феб потусить.
— У Вай. А ты где?
— По дороге к Вай, — ответил он, садясь в ее машину.
Он услышал ее тихий смех, потом смех затих, она спросила:
— Все в порядке?
— Будет в порядке.
Пауза, затем:
— Не лучший ответ, Лейн.
— Лучший из того, который я могу сейчас тебе дать, детка. Я введу тебя в курс дела, когда мы вернемся домой. Сегодня где у тебя или у меня?
— У меня, — немедленно ответила она.
— Тебе не нравится зубная щетка, которую купил тебе Джас?
Она расхохоталась, Лейн прислушался к ее смеху, думая, что смех Рокки снова превратил день хорошего и плохого в большую часть хорошего.
Когда она перестала смеяться, ответила:
— Нет. Но у меня в доме нет Дэвина и Веры.
О, черт.
— Мне казалось, у тебя наладились отношения с моей матерью.
Несколько мгновений стояла тишина, он понял почему она взяла паузу, когда тихо заговорила. Она хотела уединения.
— С Верой у нас все нормально. Но не настолько, что она будет рада слышать, как ее сын заставляет меня стонать, или я наслаждаюсь тобой, малыш, я не хочу, чтобы ты зажимал мне рот в самый важный момент, когда мы занимаемся сексом.
Это означало, что Лейну придется хорошо потрудиться сегодня ночью. Это было неудивительно, за восемнадцать лет сексуальный аппетит Роки или Лейна не уменьшился ни на йоту. Но это не означало, что ее намек был чертовски приятным.