— Ты знал, — отрезал Лейн, когда Мерри засипел. — Ты знал, именно поэтому она меня бросила. Ты знал, что это мучило ее. И ты оставил ее наедине с этой агонией.
— Таннер, сынок, пожалуйста, — Дейв стоял рядом, Лейн повернулся к нему, подняв другую руку, ткнул пальцем прямо в лицо Дейву.
— Не лезь, старик, только из-за того, что ты старик, я тебя не трогаю. Ты заслуживаешь худшего, — прорычал он, и бледное лицо Дейва стало еще бледнее.
— Брат, — прохрипел Мерри.
Лейн резко повернул голову и снова посмотрел Мерри в глаза.
— Я тебе не брат, — выпалил он.
Глаза Мерри сузились, и он дернул Лейна за предплечье.
— Ты не понимаешь…
— Я чертовски хорошо все понимаю, этот страх сочился из ее глаз, падая мне на кожу, ты, придурок.
— Ты не понимаешь, — прохрипел Мерри.
— То, что не падало мне на кожу, заполняло ее голову, сказала она мне, Гаррет. Она мне сказала.
— Она заставила нас поклясться, Таннер, — произнес Дейв позади него умоляя.
Джаспер подошел ближе и прошептал:
— Отойди, папа.
Лейн остановился и посмотрел в глаза Мерри. Ему и в голову не приходило, что Мерри не сопротивлялся, кроме как не давал руке Лейна окончательно выдавить из него жизнь.
— Папа, отойди, — повторил Джаспер, тело Лейна зафиксировалось, прежде чем он оттолкнулся, толкнув Мерри в стену, сделав шаг в сторону.
— Тебе не рады в этом доме, — объявил он, когда обе руки Мерри потянулись к горлу.
— Пожалуйста, послушай меня, сынок, — взмолился Дейв, и Лейн повернулся к нему.
— Ты хочешь, чтобы я послушал тебя сейчас? Ты ничего не путаешь? Теперь ты хочешь, чтобы я послушал, — саркастически спросил Лейн.
— Дэвин рассказал, что там наверху все было плохо, — тихо произнес Дейв.
— Да, Дейв, думаю, ты опишешь это как плохо, но видеть, как моя женщина переживает кошмар, в котором она слышала предсмертные крики своей матери под пытками, только ты можешь говорить так.
Дейв вздрогнул, затем его лицо стало жестким.
— Ты говоришь о моей жене.
— Нет, Дейв, я говорю о твоей дочери.
Челюсть Дейва сжалась.
— Она заставила нас поклясться, Таннер, — тихо произнес Мерри, и Лейн повернулся к нему.
— Да? И что она заставила тебя пообещать? — спросил Лейн.
— Когда она ушла от тебя, она была не в себе, как сегодня, но что еще хуже, этот приступ продолжался два дня, — объяснил Мерри.
Два дня. Рокки сказала, что она выпала из жизни на два дня. Она не помнила эти два дня.
Бл*дь.
— И что? Ты звонил Доку? — Взгляд Лейна метнулся к Доку. — Они тебе звонили?
— Нет, — ответил Док, его глаза смотрели остро, он злился, Лейн это видел. — Мне никто не звонил. Думаю, ей было тогда четырнадцать, знаю, что может произойти с ее разумом. Но мне не звонили, Таннер, ни в четырнадцать, ни в пятнадцать, ни...
— Мы думали, что сможем справиться с этим в семье, — огрызнулся Дейв.
— Хорошо, гляжу, вы отлично справились с этим, Дейв, — огрызнулся Док в ответ.
— Это не твоя забота, — парировал Дейв.
— Моей заботой было, когда вы привезли ее ко мне с аппендицитом. Моей заботой было, когда у нее была вирусная простуда. Моей заботой было, когда она вывихнула плечо. Разум — это тоже часть тела, Дейв, я был ее врачом более трех десятилетий. Поэтому это все еще моя чертовая забота! — Ответил Док.
Господи, старик помнил все ее болезни? Черт возьми.
— Мы справлялись с этим в семье, — повторил Дейв.
— А я не был членом семьи? — спросил Лейн, и глаза Дейва метнулись к нему.
— Что?
— Восемнадцать лет назад, когда ей исполнилось восемнадцать, я не был членом семьи?
Дейв медленно закрыл глаза.
— Ответь мне, Дейв, разве я не был членом вашей семьи?
Глаза Дейва открылись.
— Таннер…
Лейн наклонился вперед и прорычал:
— Разве я не был членом вашей семьи?
— Она заставила нас поклясться, Таннер, — прошептал Мерри, и Лейн повернулся к нему. — Ты видел ее, ты видел в каком она состоянии. Разве ты не пообещал бы ей все, чтобы остановить этот приступ?
— Нет, — Лейн покачал головой. — Нет, не пообещал бы. Я бы, чтобы она ни сказала, как бы она себя ни вела, чем бы она мне не угрожала, я бы понял, что ей необходима серьезная, черт побери, помощь, и сделал бы так, чтобы она ее получила.
— Даже если это означало потерять ее? — парировал Мерри.
— Да, брат, даже если бы это означало потерять ее, потому что даже если бы мне пришлось спать ночью без нее, я бы знал, что ее больше не будут мучить предсмертные крики ее матери. Так что, да.
На челюсти Мерри дрогнул мускул, он повернул голову и отвернулся.