Он услышал голоса семьи, спускаясь вниз, но остановился, когда зазвонил его телефон. Он вытащил мобильный, взглянул на экран, открыл и приложил к уху.
— В чем дело, Салли? — поздоровался Лейн.
— Есть новости, Таннер, — ответил Салли, новости могли означать что угодно.
С тех пор как все произошло, нагрузка на работе на Лейна не уменьшилась. Теперь, когда его мать вела его бухгалтерию и у него появилась секретарша, нагрузка на него удвоилась. Поэтому комната его дочери заполнялась всяким девчачьим дерьмом, шкаф его жены был заполнен облегающими платьями, с его кредитной карты оплачивались счета за дорогие ужины, где он мог поесть, сидя напротив своей жены, пока она была одета в облегающие платья, у его младшего сына был «Камаро», а у его семьи был бассейн.
Поэтому, учитывая большую загруженность делами, которая часто включала работу с полицией Бурга, новости Салли могли означать что угодно.
— Что? — спросил Лейн.
— Харрисон Ратлидж умер, чувак. Это случилось вчера. Заточка в яремную вену. Он истек кровью до того, как охранники прибыли к нему.
Что ж, это заняло больше времени, чем он ожидал.
— Мир от этого не обеднеет, — пробормотал Лейн.
— Да, — согласился Салли. — Но я подумал, что ты захочешь знать.
— Спасибо, Сэл, — ответил Лейн.
— И еще одно, — заявил Салли.
— Да?
— Стью Барански было отказано в условно-досрочном освобождении.
Лейн усмехнулся.
— Выходит, не образцовый заключенный? — спросил Лейн.
— Парень не только мудак, по-видимому, он магнит для мудаков. Он и его команда не очень популярны среди своих сокамерников и охранников. Мудак частенько сидит в одиночной камере за разные «шалости». Почему они вообще решили выдвинуть его кандидатуру на комиссию по условно-досрочному освобождению, можно только догадываться.
— Наверное, надеялись избавиться от него. Не очень хорошее решение, выпускать его на свободу, но, по крайней мере, он не донимал бы никого за решеткой.
— Ага, — пробормотал Салли, и Лейн понял, что он улыбается, — вот почему.
Лейн усмехнулся.
— Это все новости, — сказал Салли и закончил: — На данный момент.
— Хорошо, увидимся, — ответил Лейн.
— Пока.
Лейн захлопнул телефон и выбросил из головы Харрисона Ратлиджа и Стюарта Барански. На этих придурков он не собирался тратить ни свое время, ни свою жизнь, Ратлидж был виноват в том, что подстрелил тогда Лейна. Эти два мудака не заслуживали того, чтобы Лейн думал о них у себя дома, будучи в кругу своей семьи, особенно сейчас, когда у него началась прекрасная жизнь.
Лейн спустился по лестнице и увидел через раздвижную стеклянную дверь Дэвина. Затем он увидел своих сыновей с их девочками в гостиной, Блонди сидела рядом с Джаспером, положив голову ему на колени, он почесывал ее за ушами, ее глаза были закрыты от явного экстаза. Вера находилась на кухне, словно собиралась что-то приготовить, хотя они только что ушли с барбекю и съели там на наделю вперед. А Рок сидела за островком, просматривая почту.
Лейн подошел к Рокки, прижался торсом к ее спине, откинул волосы с ее плеча, наклонил голову, чтобы поцеловать в шею.
— Ты мог бы сэкономить время, если бы разрешал собирать волосы мне в хвост, — заметила она, вскрывая конверт.
— Когда мне исполнится девяносто и я стану настолько дряхлым, ты сможешь делать хвосты, — ответил Лейн.
— Хорошо, — прошептала она, но он видел, что ответила она с улыбкой. — Как будто ты когда-нибудь станешь дряхлым. — Лейн выпрямилась, и Рокки тихо спросила: — Она спит?
— Спит, — ответил Лейн.
— Хорошо, — прошептала Рокки.
Он начал отходить, когда Рокки вытащила что-то из конверта, изучила, повернулась и спросила:
— Ты знаешь Фарру Джеральд и Андре Вашингтона?