– Закуривайте.
Не отходя от него она зажгла сигарету, и он почувствовал, что от нее пахнет какими-то особыми духами. Возникла неловкая пауза, затем она резко пошла к выходу из комнаты.
– Как только переоденетесь, спускайтесь вниз, я вас напою горячим чаем.
– Спасибо. Я быстро.
Она вышла, а Кельвин почувствовал неясное раздражение, он понял, что если бы только он показал, что не против этого, то мог бы заняться с ней любовью, но он не хуже понимал и то, что женщина ни за что не простит мужчину, если он не даст ей хотя бы слабой возможности отказать в ответ на его притязания. Он действительно сильно поторопился в ванной, и, может быть, она действительно думала, что в дверь стучит именно Бесси. Размышляя таким образом, он оделся, почувствовал себя совершенно неуютно в чужой одежде, и пожалел о том, что все так случилось. Потом он спустился в гостиную, и обнаружил, что его ждет поднос с дымящейся чашкой чаю. За чаем они с Маргарет ненавязчиво беседовали ни о чем – так прошла большая часть вечера, потом Кельвин забеспокоился.
Он решил ответить ей любезностью на любезность, и сказал: «Знаете, я сегодня все равно уже не притронусь к работе, мне давно бы уже пора отдохнуть, и еще мне хочется шампанского. Давайте-ка сегодня поужинаем в Крэнборне. Я сейчас съезжу домой, переоденусь в темный костюм и мы встретимся в «Крэнборн» в половине восьмого. Или вот как – я вам позвоню. Хотите?»
– С удовольствием, – был ответ.
– Вот и отлично. Тогда я поехал переодеваться.
За ужином в «Крэнборн» Кельвин, собираясь произнести тост, поднял бокал шампанского, и вдруг встретился взглядом с изумленным лицом Фелисити Рокбер – она тихо ужинала в углу со своим мужем Раймондом.
Он поставил бокал и повернулся к Маргарет: «Интересно, здесь оказывается Фелисити с Раймондом! И я их только что заметил. Ох, мне сейчас и влетит, за то, что до сих пор им не позвонил!»
Раймонд знаками показал Кельвину, что после ужина он предлагает всем подняться в бар и выпить кофе и ликеру. Кельвин кивком головы согласился.
Не успел он прийти в себя от встречи, как ужин закончился, Раймонд подошел к их столику и спросил: «Так что, идем наверх пить кофе?»
Кельвин встал и представил Маргарет Раймонду – тот склонился в поцелуе над ее рукой. Потом он вернулся к Фелисити, а Кельвин попросил счет.
Маргарет спросила: «Он тоже писатель, да?»
– Ну, Раймонд всего делает понемногу. Он действительно написал несколько исследований о Франсуа Вийоне, Тулуз-Лотреке. Его картины висят в нескольких солидных галереях, два его балета поставлены в Париже, а когда ему все надоедает, он приезжает сюда и ищет вдохновения в своих Фризских коровах. Он сам француз, но уже так давно живет в Англии, что акцента у него не заметно. Всех женщин он считает газелями, и обожает свою Фелисити. И в этом он прав. Он из совсем другого поколения.
Маргарет искоса посмотрела на Раймонда. Он явно был из другого мира, и ключи от этого мира были у Кельвина, хотя, что странно, сам Кельвин, похоже, имел к этому миру мало отношения.
Маргарет спросила: «Вы с ним друзья?»
– Да, – Кельвин улыбнулся, – я знаю, почему вы спрашиваете. Я его, наверное, так люблю, потому что он для меня – целая эпоха. Я его очень легко могу представить в средневековом замке – ему бы пошло быть одним из Габсбургов. Ладно, пойдем, они нас уже ждут.
Они поднялись по лестнице – наверху Раймонд уже заказал кофе и бренди. Кельвин уселся в кресло и позволил себя увлечь атмосфере легкого флирта, которая всегда окружала Рокберов, время от времени посматривая на Маргарет, которая впитывала каждое слово этих столь высоко парящих, на ее взгляд, людей. Глаза ее блестели, губы запунцовели. Иногда он встречался взглядом с Фелисити, и каждый раз наслаждался ее чувственной красотой, голубыми озерами глаз, нежно розовыми губами, и очаровательным подбородком, который он так легко представлял на бархатной подушке, когда уже отзвучали любовные стоны и вздохи.
Душой общества был, как всегда, Раймонд, непринужденно рассуждавший на такие темы, которые позволяли Маргарет чувствовать себя с ним так, как будто они сто лет знакомы.
Все сильно удивились, когда часы вдруг пробили половину одиннадцатого. Время пролетело так незаметно… Фелисити устремила взгляд вверх. – «Нам еще сорок миль тащиться на машине. Ты к этому готов, Раймонд?»
– Мне тоже пора, – с явным сожалением произнесла Маргарет, хотя в ее голосе звучала и гордость за то, что ее достоинство не позволяет ей задерживаться дольше.
– Я возьму вам такси, – предложил Кельвин.
– Мы вас довезем на Роллсе, – запротестовал Раймонд. – Никаких такси. – Он перевел взгляд на Кельвина и в голову ему пришла одна мысль: «Послушай, давай я Маргарет пока отвезу домой, а вы здесь с Фелисити поболтайте пока… Или я что-то не то сказал?»
– Да нет, все правильно.
Раймонд знал, что он все рассчитал правильно. Он сразу понял, что Кельвину в тягость провожать Маргарет. Они тепло распрощались с Маргарет и она ушла с Раймондом, согретая чувством, что домой ее будет провожать настоящий барон.
Фелисити откинулась на спинку кресла и вздохнула. Мимо проходил из курительной комнаты официант, она попросила его принести еще два бренди. Потом она лениво, протяжно заговорила. – «А она мила, только тебе она никак не подходит.»
– Интересно, почему?
– А потому что на свете вообще нет ни одной женщины, которая бы тебе подходила. – Фелисити сомкнула брови. – Бросил бы ты эти потуги, дорогой.
– Фелисити, уже не первый раз ты мне заявляешь, что я никогда не смогу просто дружить с женщиной. Но с тобой-то мы дружим, и довольно давно.
Фелисити почти закрыла глаза – ему показалось, что она засыпает.
– Все так, дорогой мой, только она не так умна, как я. Когда ты решил прервать наш роман, у меня хватило ума ответить тебе тем же.
– Но, Фелисити!
– Дорогой Кельвин, ты же это знаешь не хуже меня. Я тебя просто хотела предупредить, пока это не зашло слишком далеко. Больше у тебя нет друзей-женщин – только мне хватило разума, чтобы понять тебя, но Маргарет – это не я. Это сейчас тебе кажется, что она такая тихая и скромная, но поверь мне, гам бушует океан ревности и такие страсти, что тебе потом все это не расхлебать. Она сегодня уже пыталась тебя соблазнить?
– Ради бога, перестань.
– А мне кажется, что ты меня обманываешь, – она помедлила, – ага, вот и Раймонд вернулся, как он быстро. Так что, дорогой, ты бы сразу поставил бедняжку Маргарет на место.
– Поверь мне, Фелисити, она для меня ровным счетом ничего не значит!
– Именно в этом все и дело, Кельвин. Именно в этом, – Фелисити вдруг посерьезнела, – таких людей, как ты, и на пушечный выстрел нельзя подпускать к людям, которые для вас ничего не значат, – тут она улыбнулась. – Дорогой мой, да ты самый скрытный человек, из всех, кого я знаю, только меня-то ты не проведешь – ты не единственный талантливый писатель на планете – все это мы уже проходили. Иди домой, садись за работу, если хочешь, приезжай к нам пожить.
– Не могу, я с романом на карантине.
– Понятно.
Раймонд подошел к жене, Фелисити поднялась. Подождав, пока они не скрылись из виду, Кельвин вышел из отеля и пешком пошел к себе. Всю дорогу он размышлял над словами Фелисити. Поднявшись к себе в комнату, он открыл рукопись, полистал ее, и бросил на стол – совершенная пока бессмыслица выходила – просто еще один роман, чтобы заработать денег и дать ему время подумать над романом своей жизни. Он почувствовал, как сильно он устал.
ГЛАВА 6
С неделю Кельвин не виделся с Маргарет, но однажды утром она позвонила часов в девять. Голос ее звучал несколько натянуто.
– Простите, что беспокою вас так рано, просто сегодня я уезжаю на целый месяц. Не хотите сегодня со мной пообедать?
– Конечно, с удовольствием. Встретимся в «Крэнборне» в час. Договорились?