— Я дорого беру, — протянул задумчивый я.
— Понимаю, почтенный. Найдём звон, — покивал Корчмарь.
— И не говори что прямо сейчас надо.
— Не скажу, потому что не надо. Если согласие дадите — то и хорошо. Человечек с бедой к вам придёт, расскажет, выслушает, вы ему назовёте, сколько вам потребно.
Хм, ну понятно что всё золото мира не принесут, но всё таки… А, пусть будет, решил я. «Связи» с бандитами — с одной стороны опасность. А вот с другой — удобство. Да с той же алхимией разобраться, до которой лапы так не дошли, со слежкой. В общем — пусть будет. Если дело не понравится — всегда смогу отказаться, я на себя возьму обязательство выслушать и назвать цену, если возьмусь. Это Корчмарь думает, что меня уговаривать надо, а по большому счёту мне без разницы, кто клиент. Финансово обеспеченный, конечно — бесплатно работают только кони. Или, в крайнем случае, с противоположной стороны можно что-то поиметь (хотя бы настолько глубокое моральное удовлетворение, что отсутствие денег будет скомпенсировано).
Так что Корчмарь я себя «уговорить» позволил, да и послал мафиозо нафиг. Правда, предварительно, озадачил прислать мне какого-нибудь человечка, со списком доступных алхимических средств. Впоследствии — проверю, что на возможном взаимодействии напрямую скажется, в зависимости от результата проверки.
— Совсем все, почтенный? — уточнил Корчмарь.
— Из тех, что можно приобрести. С кратким описанием воздействия на владетеля, одарённого, простого человека.
— На некоторые и пол влияет, и возраст.
— И это — тоже в короткое описание.
— И даже те, которых в Золотом «нет»? — явно выделил мафиозо последнее слово тоном.
— А что в «все из тех, что можно приобрести» — непонятно? — заинтересовался я. — Если я смогу купить — то какая мне к лешему разница?
— Никакой, так и выходит. Понял я вас, Михайло Потапыч, сделаю. На этом прощаюсь, благ вам всяческих.
— Пока. И тебе всяческих тоже, — помахал лапой я, потопа спать — время было позднее, рассвет скоро.
Наутро направился в собрание: покушения — покушениями, а репутацию беречь надо. Сказать что был прям «аншлаг-аншлаг» — не выйдет, но слушатель у меня нашлись, причём не только из «благорасположеных» родов. Те же Капросы, например, мелькали в отдалении пятаками, очевидно грея уши. Ну а я «в лёгкую», без деталей, просветил в основные организационные моменты. Ну и дал совет насчёт «партнёра»:
— Понимаете, уважаемые, будущий товарищ не обязательно будет переспевать. Да и не пойдёт он с вами в товарищество — возьмите того же мастера Любима. Но тут надо понять, почему у мастера проблемы с деньгами. Если от ленности — рук или ума, неважно — то в навь такой товарищ не сдался. А вот если из-за идей, которые могут принести в будущем деньги, но для их осуществления потребны средства — тогда «да», хорошо и вам, и ему. Все довольны, потому и товарищество, а не наёмничество.
В общем-то нельзя сказать, чтобы я был кровно заинтересован в развитии множества товариществ и иных форм сотрудничества владетелей и одарённых. Скорее я был заинтересован, совершенно не кровно, в плодах такого сотрудничества: развитии бытовых удобств, поднятии общего технического (хотя в данном случае — маготехнического) уровня. В том смысле что моим планам не мешает, потенциальной угрозы вроде как не несёт. Ну а польза может быть вполне весомая, так что почему бы и «да»?
А помимо «мастер-классов» я обменялся кивком с Рейнаром: старым, седоватым лисом. Просто раз уж главный «по Золотому» Рейнар тут, то переться в лисью нору не было никакого желания. Старик по-лисьи прищурился, но кивнул, так что после часа трындежа я с лисярой уединился.
— И о чём вы желали побеседовать, почтенный? — отхлебнул кофе Бач Рейнар, причём, судя по травяно-алкогольному запаху, это был «не кофе с настойкой», а скорее «настойка с капелькой кофе».
— Я, уважаемый, нахожусь в романтических отношениях с вашей родственницей, — не стал наводить тень на плетень я. — Впрочем, не сомневаюсь, вы в курсе.
— Вы правы, в курсе, — благожелательно щурясь покивал Лис. — И даже догадываюсь, почтенный, о чём ваш интерес. Но, увы, не могу на него дать ответ, — развёл он лапами.
— Понимаю, — хмыкнул я.
— Не подумайте, Михайло Потапыч, что из-за родовых тайн или скверного характера, — подмигнул мне старик. — Тайна это даже от меня: семейные дела.