Вот только бузить я не буду. Понятно, что простой статейкой в какой-нибудь Лисьей Правде я вопрос не решу. Зато могу сделать то, что я собирался сделать изначально: продать земли. И не просто, а устроить аукцион в том же Собрании, не называя что за «земли». Купить их, конечно, никто не купит, но при правильно организованной и ПРЕДЕЛЬНО честной подготовке Корифей получит смачнейшую плюху в козлиное рыло. Денег, конечно, жалко… Но не та я величина, чтоб бодаться с корифейством напрямую. А вот «укусить» в ответ — самое то. Да и если сделать грамотно, дать возможность «сдать назад» — то, возможно, корифей «передумает». Ну, я в любом случае или получу награду за ряд, или наглядно продемонстрирую владеющим Золотой Волости «цену» службы в дружине корифея. Как говорил Серпент «за награду немалую», ога-угу.
Кстати, уже спокойно рассуждал я, если подумать, то картина такова: корифей не столько хочет меня «кинуть» (хотя и последнее исключать глупо), сколько указать «борзому видому» его место. Как понятно, место это «моё» только в убогом и казлинском лидарском воображении, но. Если смотреть мой «служебный путь» в дружине, я — действительно «непокорный», это раз. В жопу не дул, а требовал исполнения обязательств, что начальствующим субъектам никогда не нравится. Кроме этого, я — видом, лицо частично жреческого сословия. А с богами у Лидари «тёрки», пусть и некритичные, так что так, своеобразно и мелко (в полном соотвествии козлинству) нагадить как бы богам через меня — вполне вариант. Это не говоря о том, что я УЖЕ являюсь некоторым фактором, негативным для Лидари — статья о «награде за подвиг» явно вызвала соответствующую реакцию.
В общем, если посмотреть на ситуацию с точки зрения казла-Корифея, то мне даются бросовые, убыточные земли. Либо я на них валю и мудохаюсь там десятилетиями, старась вывести дебит выше кредита — это и «наказание», и междурожие корифейское на мою тему не болит. Либо я, в силу «непокорного и склочного характера», требую аудиенцию. И мне её даже начислят, поиздевавшись и помариновав. И, если я поваляюсь в копытах у корифея, поною и поумоляю, ВОЗМОЖНО, этот козёл мне и отжалеет что-то другое, или денежки накинет. По крайней мере, если абстрагироваться от праведного гнева и проанализировать ситуацию — такой расклад выходит наиболее вероятен.
Так что к визиту Лисы (а заявилась, рыжая) я был не истерично злобен, а саркастично-ехиден. Что и как делать — понятно, а даже если Рейнары вообще и Лиса в частности воспримут мои пожелания не как возможность «тиснуть горячую статью», а как «услугу видому» — пойдут лесом. Я просто дам объявление, что пусть и не целиком удовлетворит потребности, то в общем — будет достаточно.
— Приветствую, уважаемая, — приподнял я зад на несколько сантиметров над креслом и приветливо отсалютовал кружкой с кофе. — Присаживайся, угощайся.
— Приветствую, почтенный, — уселась она. — Благодарствую.
Слопала пироженку, запила наливкой — этакий больше «ритуал преломления пожрать», чем перекус. И уставилась на меня, вопросительно и обвинительно. А я уставился на рыжую — оценивающе и с интересом. Пырились мы друг на друга минуты две в тишине, после чего Лиса не выдержала и стала… сюпать, звонко так, чаем. Ну и я в долгу не остался — присоединился к задорному хлюпанью с кофием. С минуту мы оглашали мой кабинет соответствующими звуками, после чего Лиса не выдержала первой, прыснув. Ну и я усмехнулся, естественно.
— Михайло Потапыч, и всё-таки, почему вы в общении со мной были столь… предосудительно скромны? — как ни в чём ни бывало, как бы продолжая разговор, озвучила репортёрша.