Хотя то, что вытащит — хорошо. Но постараюсь яд не пить.
Вечером заявилась Лиса, настолько вымотана, что требовать с неё выполнять жестовые обещания было бы слишком жёстким проявлением БДСМа, на мой вкус. Так что девицы завалились дрыхнуть, а я до утра бдел, приглядывая Динькой за особняком и округой — может, ещё что насвинствовать попробуют.
Но свинство в закромах Боричей явно иссякло, так что в одиннадцать пополуночи из особняка выдвинулась пролётка с Младой, ну и я с Лисой. Вообще, присутствие на суде доверителя — вещь совершенно необязательная. Но оставлять эту клушу без присмотра у меня не было никакого желания.
19. Зал сюда
У здания городского суда, несмотря на то что мы явились раньше, уже стояли гелеакулюсы с пролётками и аркубулюсы. Ну и владетели, соответственно тоже, как знакомые, так и нет. Подпорхнул Зорга, на просьбу ознакомится с Лисьей Правдой — протянул свёрнутую в рулон. Ну, как-то не до того было. И Лиса, конечно… хотя и нормально, в общем-то. Идиоты меня примут за былинного и лютого чудища, а разумные люди в статьях читают не красивости, а факты. И, что главное, о том что сегодня «видом Михайло Потапыч, поверенный» изволит судится с родом Боричей корифейским судом — чётко указано. Ну а что владетели собрались — так просто замечательно. Дело в том, что несмотря на собранные данные, прецеденты и прочее, «злонамеренность рода Боричей» в плане отжать землицу оставалась под вопросом. И, скажем так, я вполне допускал, что судья, если обстановка будет кулуарной, докопается именно до этого и завернёт иск. Но в присутствии множества владеющих столь нагло пренебрегать «духом закона» никто не будет. если бы такие идиоты в судах Корифейства сидели — не было бы ни судов, ни Корифейства.
Так что почитал, покивал, да и направился с Младой и Лисой в здание, сюда. На этот раз чин-секретарь был другой, хотя столь же чиновен и сер. Но предаваться фантазиям «что мне надлежит» не стал, а тотчас после приветствия поднялся и сообщил:
— Тяжбу, объявленную вашей поверительницей, почтенный Потапыч, будет судить судья Мрилет Лидари. Извольте проследовать за мной.
Наша троица проследовала, владетели-зрители, сочувствующие и те, кому нехрен было делать — за нами. Понятия «закрытое заседание» процессуальная практика Корифейства знала, но — для одарённых или просто людишек. А вот с владеющими был неопределённый люфт, та же Лиса отвечала что «она со мной», например, не потому что не пустили бы — не было таких законов. А, во-первых, интересовались какую тяжбу она изволит начать. И, во-вторых, именно из зала суда могли «попросить», вплоть до применения силы в случае «помехе ведения тяжбы, к ней касательства не имеющей».
Ну а в текущих раскладах, с учётом толпы народа, попросить выйти вон не выйдет, как понятно. Можно, но большинство скажет что «болеет» за Михайло Потапыча или Боричей и выйти вон не пожелают, а выгоняльщикам надают по шеям. Хотя есть один момент…
— Уважаемые, счастлив видеть вас, — слегка повысив голос, не больше чем на девяносто пять процентов врал я, обращаясь к сопровождению. — Но кто-то мог запамятать, а кто-то не знал, так что хочу сообщить и напомнить, по необходимости: в суде коривеевом громко кричать, переговариваться друг с другом в голос и мешать судебным служкам выполнять распоряжения судьи не можно. Суд просто отложат до другого раза, что мне и моей поверительнице будет неудобно. Так что сердечно благодарю за то, что проявили интерес к нашим делам и прошу, по возможности, не чинить в них препятствий.
На этот спич сопровождение загудело, в целом сообщив, что: уломал беролак языкастый, не будем водку пьянствовать и дисциплину хулиганить напоказ, разве что кулуарно и незаметно. Несколько знакомых, типа Зорга, вообще посулили крикунам неотвратимого леща, что трогательно-не трогательно, но как минимум приятно.
И было два любопытных момента: для начала — судья. Именно Лидари, которых было в городском суде немного, обычно занятых действительно важными делами. Это, очевидно, реакция на происшествие в Собрании и статью в Лисьей Правде. И любопытно отсутствие в здании Боричей — как бы кто-кто, а они точно были в курсе, что я их собираюсь судом судить. Это в рамках процессуальных норм Зиманды не нарушение или что-то такое: именно «явиться» они, их поверенный или представитель, должны только после уведомления от судьи. Могут не явится и тогда, но в таком раскладе они выпадают из правового поля Корифейства, преступают его законодательство, становясь преступниками в самом буквальном смысле слова. Но это крайний случай, явяться, но то что их не было — любопытно… Хотя, на самом-то деле, может так «презрение показывают». В общем — разберёмся.
В зале суда сидел Лидари, довольно молодой, без гривастой пелерины и воротника — его шевелюра в таких дополнениях не нуждалась. Тройка женщин-Лидари, тоже порядка тридцати лет, как и этот Мрилет.
— С чем почтенный видом пожаловал в Суд Корифейства? — рыкнул судья.
— С жалобой на бесчестное воровство родовых земель родом владеющих Боричей, уважаемый судья, — ответил я.
— Сие дела родов владеющих… — начал было благостно трындеть судья, посмотрел на мою адвокатско-оскаленную морду и прервал сам себя. — Вижу, не согласен. Так скажи почему суд корифеев должен в дрязги владетелей лезть.
— А потому, судья, что Боричи — не вольные владетели, — начал я расхаживать у кафедры, чувствуя себя чертовски ностальгично и приятно. — Боричи есть данники корифея, признавшие над собой власть корифея, платящие дань и получившие защиту. И если из-за воровства их подлого, я, скажем, объявлю их роду вражду, — на последнем послышались довольно весёлые звуки от зрителей, но судья не улыбался — про Феллисов службы корифея и Пантеон знали, так что на слова «изведу в одно рыло род к чертям» от моего почтенства — не смеялись. — То по ряду и договору, Корифейство их защищать должно. Следовательно, — продолжил я мерять шагами пространство, — дело выходит не «делом родов владеющих», раз уж Корифейство в нём участвует. Или скажешь не так, уважаемый судья? — полюбопытствовал я.
— Пожалуй что так, — через полминуты ответил Лидари. — Продолжай, почтенный.
— Продолжаю. Поскольку род Боричей под защитой корифеевой, он же под его законом. Поступок подлый к моей доверительнице сей род совершил: бесчастнов захватил родовые земли без объявления вражды. Вот и обращается моя повелительница, посредством меня, как поверенного, в суд корифеев. Которому по закону корифеву надлежит решать таковой вопрос законом, а не на склоки родов кивать. Не так тут, судья, — развёл я лапами.
— Мнится мне не всё в твоих словах, почтенный Потапыч, так, как ты говоришь, — проронил судья. — Да и «воровство подлое»… Впрочем, на то и тяжба будет, — прервал он сам себя, уставившись на мою злорадную морду, набравшую воздух — я как раз собирался «переквалифицировать» тяжбу с претензии Боричей на претензию корифейству, если бы судья вместо судейства заниялся бы их защитой. — Резоны твои суд корифейства принимает, обожди час: служка Боричей позовёт, да я подготовлюсь.
С этими словами Лидари поднялся и утопал в недра суда, сопровождаемый молчаливыми дамочками. Народ зашушукал, часть хотела подойти к нашей троице, но я жестом попросил не мешать. Я объяснял Лисе нюансы и тонкости произошедшего, сказанного и несказанного, (а Млада лупала глазами и уши грела, но не гнать же клиента «чтоб не мешался», хотя и хочется). И час прошёл буквально по часам, от звонка до звонка. По его окончании Лидари вернулся, а от входа в зал вщемилась Боришна, с Боричем позади него, и сопровождающим совершенно чиновного вида. И, сзади, телепался Барисул, вид которого «я не при делах и не с ними» вызывал спазмы ног, потому что желание пнуть засранца становилось нестерпимым. Ну, или шею свернуть там…
«Если правильно пнуть — то и шею сворачивать не надо» — экспертно сообщил знатный и заслуженный пинатель Потап, ну и в общем — был прав.